Под напряжением

Он имел в виду выступления двух сенаторов, прилетевших из Вашингтона, намеченные на 18:30. Сенаторы вместе с президентом работали над проблемами охраны окружающей среды, проталкивали законопроекты, поддерживаемые «зеленым» лобби и довольно многочисленными бизнесменами, которые были готовы ввязаться в авантюры с возобновляемыми источниками энергии.

Затем должен был состояться концерт. И Конрад не мог понять, ради чего собралась здесь большая часть народа — ради речей или ради музыки. Возможно, что почитателей того или другого было примерно поровну.

— Только что прибыли, — сказала Барбара.

Они еще несколько мгновений оглядывали толпу.

— Все-таки какой-то странный акроним, — заметил Конрад. — «СДЗ».

— «СДЗ» не акроним.

— Почему?

— В акрониме все буквы должны складываться в слово, — объяснила она.

— По-английски?

Она издала снисходительный вздох.

— Если мы находимся в англоговорящей стране, то, очевидно, по-английски.

Несколько минут еще они болтали об акронимах, перечисляя известные им сокращения и пытаясь выяснить, подходят ли они под определение акронима.

И вдруг у того и у другой одновременно ожили рации, и они оба насторожились.

— Внимание, гости на сцене. Повторяю, гости на сцене.

«Гости» — эвфемизм слова «сенаторы».

Старший отдал приказ Барбаре и Конраду занять позицию у западного края сценической площадки. И они сразу же направились туда.

— А ты знаешь, ведь здесь когда-то на самом деле было пастбище для овец, — заметил Конрад. — Городские власти разрешали им тут щипать травку до тридцатых годов двадцатого века. А потом они перебрались в парк Проспект. В Бруклине. Я имею в виду овец, конечно.

Барбара посмотрела на него скучающим взглядом, словно хотела сказать: «А какое все это имеет значение?»

Конрад пропустил ее вперед на узкой тропинке.

Послышался взрыв аплодисментов, затем какие-то выкрики.

И вот оба сенатора появились на возвышении. Первый из них наклонился к микрофону и начал свою речь низким звучным голосом, разносившимся по всей Овечьей лужайке. Толпа вскоре охрипла от криков через каждые две минуты в ответ на глупые банальности, изрекаемые сенаторами.

Их речи напоминали проповеди перед сонмом верующих.

И именно тогда Конрад увидел нечто медленно продвигающееся к центру сцены, к тому месту, где стояли сенаторы. Он напрягся и рванулся вперед.

— Что такое? — успела спросить Барбара, протягивая руку к пистолету.

— «СДЗ», — прошептал в ответ Конрад и схватился за рацию.

83

В семь часов вечера Фред Дельрей вернулся в здание ФБР на Манхэттене — после того как посетил в больнице Уильяма Брента (он же Стэнли Палмер, он же множество других имен и прозвищ). Травма была очень серьезной, но Уильям наконец-то пришел в сознание. Через три-четыре дня его собирались выписать.

С Брентом уже связались городские адвокаты по поводу определения условий, на которых нужно было вести переговоры с виновником инцидента. Предлагавшаяся сумма взыскания достигала пятидесяти тысяч долларов плюс оплата счетов на лечение.

Поэтому можно сказать, что Бренту предстояли приятные моменты, по крайней мере в финансовом смысле слова. Ведь он стал получателем одновременно не облагаемой налогом компенсации по причинению вреда здоровью и той сотни тысяч, которую заплатил ему Дельрей, также не облагаемой налогом, естественно, только потому, что Нью-Йоркский департамент государственных сборов и Служба по внутреннему налогообложению никогда ничего не должны были узнать об этой сделке.

Дельрей сидел у себя в кабинете, смакуя известие об аресте Ричарда Логана, Часовщика, когда его ассистентка, крайне проницательная афроамериканка лет двадцати с небольшим, спросила у него:

— Вы слышали о происшествии на Дне Земли?

— И что там случилось?

— Подробностей не знаю. Но группа «СДЗ»…

— Что?

— «СДЗ». «Справедливость для Земли». Или как она там называется. Экотеррористическая группа.

Дельрей поставил чашку с кофе на стол. Сердце у него учащенно забилось.

— Неужели она существует?

— Да.

— Так что же все-таки случилось? — повторил он свой вопрос, но уже с явной личной заинтересованностью в голосе.

— Я слышала только то, что они проникли в Центральный парк и пробрались к тем двум сенаторам, которые приехали от президента, чтобы выступить на митинге. Босс приглашает тебя к себе. Немедленно.

— Кто-нибудь пострадал? Есть жертвы? — спросил Дельрей, опасаясь самого худшего.

— Не знаю.

С помрачневшим лицом долговязый агент поднялся с кресла и быстро двинулся по коридору. Он шел специфическим, присущим ему размашистым шагом — следствие долгой работы на улицах Нью-Йорка.

Работы, с которой теперь он собирался окончательно распрощаться. Да, ему удалось найти важную нить, которая в конечном итоге привела к поимке Часовщика. Но он не справился со своей основной задачей — поиском террористической группы.

И вот теперь Макдэниел с удовольствием воспользуется этим предлогом, чтобы втоптать его в грязь в характерной для агента манере — мрачной, энергичной и одновременно изысканной.

«Брось грызть себя попусту, — подумал Дельрей, — ты же неплохой работник…»