Под натиском Града

   Майя расположилась у окна, одетая в цветочную пижаму и пила молоко из бутылки. Она стояла спиной, обернулась на шум, открывающейся двери и поперхнулась, заливая молоком свою пижаму.

   - Вам кого? - спросила она, осипшим голосом. Бледная, с повязкой вокруг головы и в детской пижаме, испачканной молоком, она выглядела еще моложе своих семнадцати, чем только больше привлекла меня.

   - Я разыскиваю девушку, которая сможет научить меня правильно пить текилу. Мне сказали, она лежит в этой палате.

   Майя подозрительно прищурила глаза, пытаясь разглядеть мое лицо, скрывающееся под чудовищными рыжими прядями и красным носом, а потом произнесла:

   - Наверное, ее уже выписали, - и, схватив полотенце, начала вытирать пижаму. Не дожидаясь разрешения, я прошел в палату, поставил пакет с фруктами на тумбочку и присел на единственный свободный стул. Снял парик, бутафорский нос и куртку.

   Девушка молча вернулась в кровать, завернулась в одеяло и, запустив руку под подушку, достала кроссворд. Я наблюдал за ней, сложив руки на груди, благодарный только за то, что она не прогоняет меня, хотя уже давно могла это сделать. Майя сосредоточенно смотрела в кроссворд, изредка бросая на меня взгляды исподлобья. Она все время сжимала губы, и я понял, что она пытается сдержать улыбку. Значит, ей нравилось, что я был здесь. Черт, мне и самому было приятно находиться с ней рядом, и не было другого такого места, где я хотел бы быть.

   - Перестань, - шепотом, попросила Майя.

   - Что, перестать?

   - Смотреть на меня. Я смущаюсь.

   Я придвинул стул ближе к ее кровати, совершенно не опасаясь, что моя настойчивость может отпугнуть ее.

   - Мне нравится смотреть на тебя. К тому же мне все - равно нечем заняться.

   Майя отложила кроссворд, взяла с тумбочки апельсин и протянула мне.

   - Тогда можешь почистить мне апельсин.

   Боль в ухе не давала ей сосредоточиться, и она все время морщилась. Очевидно, больное ухо доставляло ей много дискомфорта, потому что Майя не могла нормально говорить, и ей все время приходилось шептать, но даже ее шепот был невероятно мелодичным. Я прислушивался к каждому звуку, стремясь не упустить ни одной детали. Я хотел запомнить все, что связано с Майей, потому что где - то на подсознательном уровне я знал, что знакомство с этой девушкой не пройдет для меня бесследно. Я хотел запомнить ею всю, заполнить собою все, что ее окружает, стать центром ее мира и воздухом, которым она дышит.

   Дышит сейчас и будет дышать завтра.

   Я очищал для нее апельсин и готов был очистить все апельсины мира, если это заставит ее влюбиться в меня.

   - Держи, - сказал я, предлагая ей фрукт. Майя покачала головой, открыла рот и указала на него пальцем.

   Она хочет моей смерти?

   Она вела себя, как маленькое дитя, но, несмотря на то, что я должен был, я не видел в ней ребенка. Я видел привлекательную девушку, нуждающуюся в любви и нежности, и если она хочет, чтобы я кормил ее с рук, я буду это делать

   Я поднес ломтик апельсина к ее рту и когда девичьи губы обхватили сочную мякоть фрукта, практически потерял рассудок. Невинный взгляд из-под ресниц и румянец, пробежавший по щекам Майи, пустили по венам мощнейший разряд тока, отключая разум и сосредотачиваясь в том месте, где под кожей зарождалось чувство, не ведомое мне ранее, но которое я, несомненно, хотел испытать.

   - Вкусно? - спросил я и она кивнула.

   - Хочешь еще?

   Майя снова кивнула.

   - А я хочу тебя поцеловать. Можно?

   Пауза.

   И снова кивок.

   Черт возьми, я уже умер?

   Не прерывая зрительного контакта, я потянулся к ней. Бережно обхватив рукой шею девушки, я облизал ее губу, чувствуя вкус апельсина и собственного желания обладать этой маленькой красавицей. Она томно вздохнула, когда наши лбы прижались друг к другу.

   - Я знаю, что это не правильно, но я все время думаю о тебе.

   - Я тоже, - тихо призналась, она и это были самые лучшие слова, что я когда - либо слышал. Присев на край кровати, я заключаю ее лицо в свои ладони.

   - Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы с отцом, поэтому если ты не уверена, лучше прогони меня прямо сейчас.

   Она качает головой.

   - Ты хочешь, чтобы я тебе поцеловал? - повторяю свой вопрос. Хочу, чтобы она все обдумала, ведь понимаю, что обратной дороги не будет.

   - Ты можешь заболеть, - предупреждает Майя, заставляя меня усмехнуться.

   - Я уже болен, малышка. С той ночи, когда впервые увидел тебя в баре.

   И прежде чем я успеваю сказать еще хоть слово, Майя прижимается своими губами к моим, в отчаянном поцелуе, говорящем о том, что она все понимает и осознанно идет на этот риск. Я целую ее со всей нежностью, что способна уместиться в груди дикого спортсмена и догадываюсь, что с этого момента, кроме ринга и бесконечной череды тренировок в моей жизни появится еще кое - что важное.

   Моя Майя. 

Глава 8

Виктория

Май. Наши дни.