Под наживкой скрывается крючок

Ермилов молчал, потому что боялся выругаться. Если бы он находился сейчас в одиночестве, то от души настучал бы себе по затылку за поспешность и за то, что обратился к Николаю. Тот его, как кутенка, потыкал в очевидные вещи, известные даже самому зеленому следователю.

Олег сейчас был не в состоянии рассуждать спокойно. Он чувствовал на себе взгляд Чигракова, в котором читалось: «А еще в ФСБ собрался. Нос не дорос».

— А если все-таки правда? — выдавил Олег, уже сам не веря в признание Дедова.

— Да говорю же тебе, чепуха! Ну, если тебе нужны проблемы… Допроси его как следует. Выясни подробности, как его завербовали, где, кто? Нужны детали. Но даже если он тебе расскажет, какого цвета в тот день на нем были носки, все равно необходимо будет всему этому найти подтверждение. Иначе можно все это трактовать как самооговор… А с психикой у него все в порядке?

— Экспертизу не назначал. Нет вроде к тому никаких предпосылок.

— А с кем он сидит? Ему там не угрожали?

Ермилов вздохнул, ведь знал почти наверняка, что угрожали. Как же он мог так по-детски проколоться?

— Олег, ну ты же сам все понимаешь! — втолковывал Чиграков. — И угрожали ему, и небось он не забыл попросить о скорейшем переводе в «Лефортово»?

— Скажи, а если все же я удостоверюсь, что сказанное им — правда? К кому обращаться? Кто этим занимается?

— Английский отдел… Оперативники. Слушай, а я слыхал, твоя Людмила обратно в адвокаты подалась. Быт заел?

— Интересно, откуда ты знаешь? — Олег почувствовал, что краснеет.

— Тесен мир, — пожал плечами, недоумевая, Чиграков. — А ты что, до сих пор ревнуешь? Чудак! Ладно, некогда мне тут с тобой предаваться воспоминаниям давно минувших дней. Пока!

Он пожал Ермилову руку и зашагал прочь. Олег, насупленный, посмотрел вслед бывшему однокашнику. У него возникло устойчивое желание учинить Люське допрос с пристрастием. Где это «мир тесен»? «Вот разрешил ей работать на свою голову!» — подумал он, прекрасно зная, что она его мнения особо и не спрашивала.

Когда он пробирался к выходу мимо хула-хупов, горок мячей и густо пахнущих резиной спортивных товаров, под ноги Олегу выкатился футбольный мяч. Он его подобрал и, поддавшись сиюминутному порыву, купил для мальчишек.

Потом Ермилов пожалел об этом приобретении. Сначала, когда несколько раз уронил его в метро и пришлось отлавливать мяч в снующей толпе (пакет-то для мяча он купить забыл). Затем в прокуратуре, где только ленивый, встретившийся полковнику в коридоре, не спросил: «Какой счет?» или «С кем был матч?»

Неприятности, сыпавшиеся сегодня горохом на Олега Константиновича, не иссякли. Карпенко вызвал его и начал отчитывать, что по делу Дедова все движется медленно, работа с подследственным проводится без учета его психологии. Ермилов хотел было рассказать о сегодняшнем заявлении Юрия, но памятуя о реакции Чигракова, воздержался и предпочел отмалчиваться. По принципу: «Ты начальник — я дурак, я начальник — ты дурак».

— Вот что ты молчишь? — Карпенко расценил его молчание по-своему. — Думаешь, кричи, кричи, Виталий Романович, а все равно все будет идти своим чередом? Нет, дорогой мой, до меня доходят слухи, что соскочить хочешь, в ФСБ тебя потянуло. Наше ведомство уже не то? Для вашего благородия не подходящее?

— Во-первых, я никуда не перевожусь, у вас неверная информация, во-вторых, если бы и хотел, это, кажется, не противоречит никаким законам.

— Ладно, иди. И ускорься по Дедову. Планировалось раскрыть серьезное дело, вскрыть коррупцию чуть ли не в правительственных кругах, а в итоге — «пшик!»

— Да, непросто. Надо массу документов изъять, большая часть которых на Кипре…

— Тебе просто понравилось на Кипре. В очередную командировку хочешь?..

— Виталий Романович, вы это к чему? — холодно спросил Ермилов, понимая, что на шефа уже кто-то надавил, и тот хочет дело быстрее закруглить, по тем фактам, какие удалось собрать, выйти в суд с обвинением. И скинуть его, так сказать, с баланса прокуратуры. — Я практически только начал расследование.

— Ты меня понял, — пристукнул ладонью по столу Виталий Романович, прекратив тем самым дискуссию. — Работай!

Ермилов стремительно вышел, подавив горячее желание хлопнуть дверью.

Он решил уехать домой, чтобы прервать череду сегодняшних неприятностей, однако и дома его поджидал сюрприз. Петька с Васькой и с примкнувшим к ним Мартином начали гонять по квартире футбольный мяч. Когда они добежали до кухни, мячом угодили в буфет. С полок посыпались чашки, раскололось штуки четыре, фарфоровые, от сервиза, который Людмила выставляла только для гостей.

Когда Ермилов сгребал в совок осколки, пришла Люда и скорбно посмотрела на бардак.

— Что опять? — Она прислонилась к дверному косяку и покачала головой.

— У них спроси, — указал на кухонный диванчик Ермилов. Там примостились Васька, Петька и Мартин. И новый футбольный мяч, который Мартин то и дело пытался объять слюнявой пастью, но клыки соскальзывали, и пес разочарованно вздыхал, а потом снова старался прокусить мяч.

— У них-то я спрошу. А мячик новый откуда?..