Под небом Испании

– Будете мечтать или садиться? – толкнула меня в спину молодая женщина. Вошел в трамвай. Мест не было, и я пристроился на площадке…

… И вот теперь я сижу в купе курьерского поезда, увозящего нас далеко от милых сердцу мест.

Незаметно пролетело время. Мы – в Париже. На Северном вокзале встретил сотрудник нашего посольства.

От вокзала по узким улицам поехали в центр города. Товарищ, встретивший нас, интересовался Москвой, расспрашивал о фильмах, которые идут в «Ударнике», о погоде. А потом мы поменялись ролями.

Наш соотечественник рассказывал о достопримечательностях Парижа, о красоте Булонского леса, об истории Люксембургского дворца, о художниках Монмартра, о Парижских бульварах. От него же мы узнали, что в городе Очень много белоэмигрантов.

Бывшие царские офицеры, помещики, финансовые тузы, золотопромышленники сейчас работают шоферами на легковых такси, вышибалами или официантами в парижских ресторанах. Более предприимчивые, успевшие вывезти за границу золото, обзавелись собственными магазинами.

– Это, пожалуй, один из немногих шоферов-французов, – показал глазами на водителя наш провожатый, – а то, как правило, за рулем сидит белоэмигрант.

Машина, заскрипев тормозами, остановилась у дверей скромной гостиницы. Я спросил, сколько мы должны заплатить за проезд. И не успел сотрудник посольства ответить, как шофер заговорил по-русски: «Здесь, в Париже, нет твердой цены за проезд, и мы берем столько, сколько дадут».

– Ошиблись, – смеялись мы в гостинице. – И этот таксист оказался белоэмигрантом.

Незаметно на город опустились сумерки. Мы с Петром вышли на улицу. Богато украшенные витрины магазинов зазывали к прилавкам, умоляли, просили, требовали купить: электрическую бритву, мужскую шляпу, легковую машину, пистолет, велосипед, детскую игрушку и многое другое. Нас оглушил многоголосый шум.

В толпе, выкрикивая заголовки, носились разносчики газет.

– «Республика в огне!» – сообщал веснушчатый юнец в берете.

– «Каудильо на материке», – горланил вовсю белобрысый парнишка.

– «Создан Комитет по невмешательству», «Добровольцы едут в Испанию!», «Жертвы фашистов – испанские дети!», – выкрикивал газетные заголовки молодой рабочий в кожаной куртке.

Как-то случайно мы набрели на русский ресторан. Есть не хотели, но нам интересно было посмотреть на посетителей ресторана и на хозяев этого заведения.

У входа стоял старик швейцар лет семидесяти в русской поддевке, натянутой на красную атласную рубашку, в сапогах, в которые были вправлены полосатые брюки. Реденькая седая бородка, пожелтевшие от курева усы, волосы, подстриженные под кружок. Он был похож на купца из пьес Островского. Позже мы узнали, что швейцар – в прошлом богатый уральский помещик.

Он услужливо снял с нас пальто, отнес их на вешалку, с поклоном протянул номер: «Прошу, господа».

Мы прошли в зал и сели за столик в углу. Отсюда было удобно наблюдать за посетителями ресторана. К нам подошла молодая, красивая официантка, подала меню.

На небольшой картонке жиденькой колонкой вытянулись наименования блюд. Они были написаны на двух языках, на русском и на французском.

– А можно заказать сибирские пельмени? – спросил я.

– Давай узнаем, – ответил Петр. – Если умеют, сделают. – И он, вызывая официантку, три раза хлопнул в ладоши.

Девушка быстро подбежала к столику:

– Что угодно, господа?

– Сибирские пельмени.

Официантка посмотрела на нас и растерянно улыбнулась:

– Не знаю, пойду, спрошу шефа. Если он согласится.

Оказывается, она работает уже двенадцать лет, но никто из посетителей не заказывал такого блюда.

Когда она ушла, мы посмеялись: «Пусть хоть вспомнят, как русское блюдо готовить».

Заказ наш приняли, но предупредили, что придется подождать.

В небольшом зале сидело не более двадцати человек. Большинство старики и старухи. Одна пара обращала на себя внимание. Пожилой, уже седеющий мужчина что-то нашептывал молоденькой девушке. Она задумчиво смотрела на лакированные сапоги собеседника и грустно молчала.

– Отец и дочь, – высказал предположение мой товарищ.

– Отчитывает за что-то, – согласился я.

Наш разговор услышали за соседним столиком. Два молодых бездельника недвусмысленно переглянулись: «Дочь… только не родная. Здесь, в Париже, разница в 20–30 лет не помеха…»

Наконец из кухни выплыла хозяйка ресторана, упитанная дама лет сорока пяти или пятидесяти. На огромном старинном блюде она несла пельмени и приправу к ним.

– Извините, господа, русской водочки у нас нет, а к пельменям положено. Но я могу предложить вам хорошего коньяка.

Любезность ее была вполне понятна: пока мы сидели в ресторане, сюда зашло только шесть-восемь человек. Принимая деньги, хозяйка горестно сетовала на недостаток посетителей: «Надеюсь, вы, господа, будете нашими постоянными клиентами?»

Хозяйку ресторана нам пришлось огорчить. Мы не могли ей твердо обещать, что станем постоянными клиентами. Она растерянно подняла брови:

– Не понравилась наша кухня?

– Да нет, готовят хорошо, – ответил я.

– Так заходите, – настаивала мадам.