ПОД НЕМЦАМИ. Воспоминания, свидетельства, документы.

Время служения алтарю о. Иоанна Соколовского при советской власти исчислялось всего несколькими неделями: его, как и его предшественника, вместе с женой очень скоро забрали в НКВД и продержали до самого прихода немцев. Престарелая чета сидела в Полоцке и испытала на себе все виды «морального» воздействия. Большевики хотели во что бы то ни стало добиться, чтобы популярный в городе старик снял с себя сан. В «ежовских рукавицах» матушка быстро скончалась, а батюшку морили голодом и продолжали время от времени бить в течение нескольких лет. По свидетельству сидевших с ним вместе лиц (он сам о себе никогда ничего не рассказывал), о. Иоанн имел обыкновение после каждого удара произносить: «Спаси, Господи!», что особенно приводило в ярость его палачей. Когда пришли немцы, старого священника, полуживого, с переломанными ребрами, выбитыми зубами и с незначительными остатками медленно выдерганных усов и бороды, вынесли на руках другие освободившиеся заключенные.

Когда я познакомился с ним, он не только уже служил в маленькой монастырской церкви, но и довольно бодро расхаживал, прихрамывая, с палочкой по всему городу.

В келье этого совершенно больного, но очень сильного и бодрого духом человека начали постепенно собираться и объединяться лучшие представители тех многочисленных русских людей, которые, с одной стороны, ненавидели большевиков и советскую власть, а с другой — не хотели быть только послушным орудием в руках завоевателей. Среди них был Михаил Евсеевич Зуев[98], известный в дальнейшем начальник отрядов крестьянской самообороны, который, несмотря на свое старообрядчество, очень любил и почитал православного священника, о. Иоанна. Группа, собиравшаяся около о. Иоанна, состояла первоначально из 8—10 лиц самого разного социального происхождения.

Располагавшая прекрасной информацией о том, что происходит вокруг, группа, когда я в нее вошел ранней весной 1942 года, определяла и расценивала создавшееся положение примерно следующим образом:

A. Наилучший вариант исхода войны заключается в том, чтобы немцы успели окончательно разгромить Сталина раньше, чем союзники раздавят Германию. Вероятность такого варианта тогда казалась весьма большой. С этой точки зрения, было желательно, чтобы события на западе развивались медленно, а на востоке — быстро.

Б. Медленные действия союзников и вступление в войну Японии расценивались положительно. Немецкая политическая близорукость — отрицательно. Однако после зимнего поражения немцев под Москвой можно было надеяться, что немцы поумнеют и обратятся за помощью к русскому народу.

B. Насколько выгодными казались с этой точки зрения поддержка немцев и создание русской национальной армии из военнопленных и перебежчиков[99], настолько же опасным и вредным — коммунистическое засилье в организованных немцами на оккупированной территории русских учреждениях и зарождающееся при помощи советских парашютистов партизанское движение.

Г. Все сходились на том, что тактика работающих у немцев коммунистов сводится к прямому вредительству, провокации и физическому уничтожению русских антибольшевиков. Это достигалось путем шпионажа в пользу Советов, путем дезорганизации городской и деревенской жизни, путем умышленного притеснения местных жителей и путем ложных доносов. Коммунисты больше всего на свете боялись дружественных отношений между немцами и местным населением[100].

Д. Всем было ясно, что тактика советских парашютистов — первых партизан — перекликается с тактикой городских коммунистов и обнаруживает таким образом один и тот же источник того и другого, т. е. Кремль. Парашютисты, весьма впрочем тогда еще немногочисленные, провокационными методами старались прежде всего вызвать суровые репрессии со стороны немцев по отношению к местному деревенскому населению. Они стреляли ночью с окраин безусловно «мирных» деревень в направлении едущих по шоссе немецких грузовиков. Они подбрасывали в темноте на деревенские улицы изуродованные трупы замученных специально для этого в лесу германских солдат и т. п.

Е. Ясно, что немцы совершенно не понимают и не ценят доброжелательного к себе отношения со стороны основной массы населения, которая в сотрудничестве с немцами видит очевидную взаимовыгодную возможность борьбы против Советов[101]. Немцы совершенно не понимают и недооценивают также опасности со стороны организованно действующих у них за спиной коммунистов и других сталинских агентов, как бы они ни назывались — парашютистами, партизанами, шпионами или провокаторами.

Ж. Единственным надежным местом пристанища для народа сейчас может быть Православная Церковь. Церковные люди не заражены коммунизмом, немцы относятся к Церкви и благосклонно, и неподозрительно, местные же большевики не обращают на нее пока никакого внимания. Поэтому только около Церкви можно незаметно организовать национальную работу, найти нужных людей, взаимно поддержать друг друга и в случае необходимости общими усилиями оказать сопротивление проискам любого противника.