Под новым небом, или На углях астероида

Провели ходовые испытания. Катамаран был довольно маневренен, мог идти против ветра и по скорости втрое превосходил своего предшественника.

Всесторонне опробовав его, О’Брайен предложил взойти на его палубу женщинам, и они совершили по заливу увеселительную прогулку. Плавание под парусами, открывшаяся под необычным ракурсом панорама равнины просто околдовали их. Они ахали от восторга и высказали пожелание сделать такие прогулки регулярными.

Осталось только придумать катамарану название. С всеобщего согласия его наименовали «Альбатросом».

С вводом его в строй возможности рыбаков заметно возросли, залив же стал казаться тесноватым. Тогда О’Брайен предложил выйти в открытое море. Подготовив необходимые снасти, они дождались ночного берегового бриза, то есть когда ветер подует с суши в сторону моря, и при свете луны направили «Альбатрос» в горловину пролива.

Наступило утро. Обитатели пещер волновались за смельчаков и почти всё время проводили на берегу, наблюдая за одинокой тёмной точкой среди волн. Она была малоподвижна, дрейфуя далеко возле линии, разделявшей море и небо. Но вот во второй половине дня рыбаки подняли паруса и, подгоняемые свежим морским бризом, взяли курс на берег. Без каких-либо осложнений они вошли в пролив, прошли его и пристали к берегу недалеко от устья ручья.

Катамаран прибуксировал гигантскую чёрную рыбу. Когда ей вспороли брюхо, в нём нашли множество креветок, шари и летучих рыб.

Свенсен и О’Брайен таяли под восхищёнными взглядами женщин.

– Ну вы парни хоть куда! – говорили им. – Как вы одолели её?

– Если не ошибаюсь, это чёрный марлин, – сказал О’Брайен. – Он был неутомим. Мы боролись с ним часов пять. Если бы не Свенсен, мне пришлось бы плохо, – помимо воли он подчёркивал свою главенствующую роль при поимке рыбы. Он показал крючок, сделанный из остатков Игоревой клюки. – Вы видите, какой он крепкий? Так вот, я думал, что он не выдержит, разогнётся.

За первым выходом в море последовали другие, и с этого времени уловы стали ещё богаче и разнообразнее. Помимо рыбы, которая водилась в заливе, Свенсен и О’Брайен стали привозить тунца, золотую макрель, летучую рыбу… Иногда их добычей становилась акула, и вырезанные из неё плавники явились ещё одним дополнением к многочисленным кушаньям.

По предложению Уиллиса в непосредственной близости от пшеничного поля, выше по течению ручья, был разбит сад, преимущественно из цитрусовых, финиковых пальм и винограда. Позже здесь также стали выращивать персики, манго, инжир и бананы. Прошло время, сад стал давать хорошие урожаи, и необходимость в походах к плодовым рощам полностью отпала.

Из продуктов не хватало только хлеба и подсолнечного масла, производство которых ограничивали недостаточные посевные площади и не очень качественная обработка почвы. Землю приходилось вскапывать деревянными лопатами – железная давно сломалась, выращивание пшеницы и подсолнечника стало более трудоёмким и утомительным, а расширить площади под посевами до необходимых размеров уже не было сил.

Женщинам копать землю Уиллис вообще запретил. Работа эта была так тяжела, что они могли подорвать на ней своё здоровье. Они только разравнивали деревянными граблями то, что вскапывали мужчины.

Когда подходили сроки посевных или уборочных работ, Пётр Васильевич ставил в известность Уиллиса и тот привлекал к ним всё взрослое население. Все оставляли свои дела и трудились на плантациях.

Надо сказать, что, поселившись у залива, Уиллис хотел было снять с себя старшинство и передать его Петру Васильевичу. Но за советами и при решении спорных вопросов шли прежде всего к нему. Его предложения всегда отличались разумностью, к нему прислушивались, и он так и остался всеми признанным лидером. По его предложению был избран парламент, состоявший из двух женщин и двух мужчин, который принимал наиболее важные решения или выносил ту или иную проблему на всеобщее обсуждение.

– Давайте проведём референдум, – говорил в таких случаях председатель парламента.

Сам Уиллис трудился наравне с другими и всегда с готовностью спешил на помощь, если в ней кто-то нуждался. Особенно часто его видели в паре с Петром Васильевичем. Он мог от темна до темна пропадать на пасеке или в саду и не брезговал никакой работой, даже нелюбимой всеми прополкой посевов.

На третий день после прибытия к заливу Уиллис взялся за сооружение солнечных часов. Начав утром, к обеду он уже всё закончил. Оказалось, что по солнечным часам время можно определять с точностью до минуты. Кто бы ни проходил мимо, невольно бросал взгляд на их «циферблат». Поэтому в разговорах нередко стало звучать:

– Вернусь минут через пять.

Или:

– Пойдём через полчаса.

Или:

– Начинаем в восемь утра.

К людям вернулась их былая пунктуальность, дела стали более точно соизмеряться со временем.