Под новым небом, или На углях астероида

Чтобы коммандос не могли подойти к поселению внезапно, решили усилить наблюдение за поймой. Так как мужчины часто были заняты на различных тяжёлых работах, то роль наблюдателей взяли на себя женщины и… семилетний Макс. Для него наблюдать в бинокль за поймой было истинным удовольствием. Верх скалы, где находился наблюдатель, застелили объёмистой охапкой тростника, и снизу, от камней, сквозь него не проникал никакой холод.

Весь ноябрь и большую часть декабря, пока мужчины были заняты строительством, женщины собирали в лесу под опавшей листвой жёлуди и орехи, а также поздние грибы: валуи, опята и некоторые другие. Ещё они ходили за шиповником, боярышником и калиной, чтобы создать на зиму достаточный запас витаминов.

Опята оказались настоящим лакомством, их жарили и варили едва ли не каждый день. Немало грибов насушили на зиму. Валуи вымачивали в воде, таким способом избавляясь от присущего им неприятного привкуса, и добавляли в супы, а большую часть заготавливали впрок.

Жёлуди очищали от кожуры, вымачивали, просушивали и толкли пестом в деревянной ступе. Из полученной массы варили кашу, пекли хлеб, лепёшки и оладьи. Самую тонкую фракцию поджаривали и использовали для приготовления кофе. Все эти блюда были слегка вяжущи и сладковаты и вполне удовлетворительны на вкус. К тому же они были питательны и привносили ощущение сытости, поэтому жёлуди заготовили в большом количестве.

Грюненсдорфские женщины хотели принять участие и в рыбном промысле, но вода к тому времени стала ледяной, и мужчины воспротивились их намерению. Однако одних желудей и орехов для более-менее нормального питания было, конечно, недостаточно. Потому утром, ещё до основной работы, Сергей и Игорь сами проверяли сеть и забрасывали неводы. Пойманной рыбы едва хватало на обед и ужин. От долгого пребывания в студёной воде ломило кости и коченели пальцы рук.

– Как только наше бабьё терпело всё это! – вырвалось в одно утро у Сергея, когда они с отцом ещё в сумерках, при поднявшемся северном ветре высвобождали рыбу из мокрых ячеек.

– Будешь терпеть под дулами автоматов, – ответил Игорь, поднимая сеть из воды. – Не случайно в Грюненсдорфе было столько смертей – эти ежедневные купания кого угодно доконают.

Оба они чувствовали, что продолжение ледяных ванн им самим тоже не сулит ничего хорошего, какими бы крепкими они ни были.

С завершением строительства оборонительной стены они принялись наводить на мелководье мостки – от берега поперёк реки. В этом месте чуть ниже по течению сразу же шла значительная глубина. С небольшого закреплённого плота забивали деревянной бабой сваи и протягивали до них длинные достаточно толстые жерди. Настелив один пролёт примерно полуметровой ширины, обустраивали его перилами и наводили следующий. Так они протянули мостки метров на сто. С них было удобно, не снимая одежды, и проверять сеть, и забрасывать неводы.

Рыбу можно было теперь промышлять хоть круглыми сутками, но у жителей маленького поселения были и другие работы. Поэтому сеть ставили и поднимали дважды в день, а неводы забрасывали, когда находили для этого свободное время и когда появлялась необходимость в дополнительных уловах.

С неделю отец с сыном рыбачили на мостках одни. Но вот как-то вечером, когда они растянули снасти для просушки, Сергей заявил, что завтра отправляется на охоту.

– Пойдём вдвоём с Гретхен, – сказал он своим обычным невозмутимым голосом. – Она видела в лесу оленей, покажет где. Попробуем выследить. Если повезёт, будет и мясо, и шкура.

– Попробуй, выследи, – только и сказал Игорь.

Мысленно он пожелал сыну удачи. Рыба и жёлуди уже изрядно приелись, и надо было как-то разнообразить питание. И оленья шкура пригодится. Кроме двух кожаных курток, в которых отец с сыном пришли сюда, никакой другой сколько-нибудь тёплой одежды в поселении не было, и куртки эти чаще всего по очереди надевали грюненсдорфские женщины. А мужчины обычно обходились своими матросскими робами, надетыми поверх летних рубах. Между тем становилось всё холоднее, по утрам наблюдались лёгкие заморозки, а однажды повалил снег, который, правда, быстро растаял.

Одному возиться с сетью на мостках было несподручно, и в тот же вечер Игорь сказал Марион, что на завтра ему потребуется помощница.

– Было бы хорошо, если бы мы пошли на промысел с тобой, – сказал он.

– Почему именно со мной?

– Ты самая ловкая, с тобой всякое дело спорится. И вообще, – Игорь улыбнулся, – с тобой интересно общаться, можно нормально обо всём поговорить.

– Это приказ: мне идти завтра ловить рыбу?

– Что ты, Марион, какой приказ! Это – просьба.

– Тогда, я не могу пойти.

– Почему не можешь?

– У меня ноют суставы пальцев на руках. Я застудила их ещё в Грюненсдорфе. Надеюсь, ты не хочешь, чтобы мои пальцы совсем скрючило?

– Конечно, нет.

– Спасибо, что не приневоливаешь меня.

– Зачем ты так, Марион, о приневоливании не может быть и речи. Мне кажется, вы уже должны понять, кто мы такие – люди из Нью-Росса.

– Мы это поняли.

– Ладно, Марион, раз нельзя на рыбную ловлю тебе, тогда назначь Стефани.

– И она не может пойти.

– И она тоже?