Под одним небом (СИ)

Рин примирительно замахала руками и чуть нервно посмеялась.

— Да не волнуйся ты так. Всё уже прошло.

— А где гарантии, что ты снова не попробуешь наложить на себя руки?

Рин обречённо вздохнула. Вот, и что он прицепился? Сам же слышал: Какаши, я чувствую, во мне кто-то есть. Облако проводит эксперименты, и, кажется, что-то в меня запечатали. Это… Какаши! Убей меня! Они сделали так, что при достижении Конохи эта сила вырвется наружу. Тогда Какаши сделал страшные глаза и наотрез отказался, на что Рин хотела уже сделать всё сама. И сделала бы, не вмешайся Саске-сан.

— Да что происходит вообще? — возмутился Обито, но его реплику проигнорировали. Он вздохнул, — ладно. Какаши, не падай там мордой в грязь. У тебя теперь есть шаринган. Не позорь имя клана, хоть ты и Хатаке.

— А… хм… да, конечно, — Какаши смутился, задумавшись о том, что у Обито остался второй глаз. По идее, два шарингана — высшая сила, а тут… ладно, не будет об этом думать. Это подарок. Не потребует же Обито свой глаз назад.

— А ты… в общем, поправляйся, — Какаши изобразил глазом улыбку и, к удивлению всех, приобнял друга. Рин тоже подалась вперёд, на что у маленького Учихи в уголках глаз начали скапливаться слёзы. Его друзья. Его команда. Они столько прошли вместе, притёрлись друг к другу. И теперь придётся расстаться. Хоть уходит один Какаши, но всё равно, словно частицу души забирают.

Они ещё какое-то время разговаривали, Обито прикидывался мумией с бинтами на голове и теле и корчил гримасы. Какаши фыркал, Рин хихикала. В какой-то момент вошла Кана и выпроводила малолетних шиноби на выход.

— Присмотри за ним, — со вздохом сказал Какаши и посмотрел на подругу, которая тоже развернулась к нему. Взгляд её лучился приятным теплом и добротой, и эти лучи Какаши впитывал в себя, как губка. Сколько ещё он не увидит такого тепла к себе? Лишь Рин была к нему всегда добра, как хорошая подруга. Минато-сенсей не в счёт — он просто сенсей и это его обязанность — оберегать команду.

— Хорошо, — просто ответила она, улыбаясь. — А ты береги себя, Какаши.

Блондин медлил, всё не решаясь сделать первый шаг. Казалось, сделай он этот шаг — между ними сразу возникнет чернющая пропасть, которой не будет конца. И где-то на другом берегу, словно маленький лучик солнца во тьме, мираж — стоит одиннадцатилетняя девочка с каштановыми волосами причёской под горшок, лиловые стрелки которой под глазами добавляли невинности в этот образ. С каждым мысленным шагом образ всё удалялся, но улыбка всё так же дарила надежду, что он поступает правильно. Бросить своих друзей, которых теперь считают погибшими? Если так покопаться в своих чувствах, Хатаке найдёт несколько десятков причин, по которым он хотел бы здесь остаться. Хотя раньше их не было вообще. Но миссия превыше всего. Чтобы сохранить жизнь им всем, придётся пожертвовать своим временем — может быть, они ещё встретятся.

Подросток махнул рукой на прощанье и выдвинулся на улицу. Около ворот больницы уже стоял Орочимару в боевой экипировке, пара больших сундуков, которые он поочерёдно запечатывал в свитки, и Саске, который разговаривал с саннином. Ситуация более чем необычная. Откуда у них темы для разговоров? Или, у взрослых свои причуды? Подойдя к Орочимару, Какаши оттянул лямки рюкзака, поправил ножны на бедре. И заметив, что мужчина кивнул ему, на прощание обменялся кивками с Учихой и убежал вслед саннину.

— Я надеюсь, мы ещё увидимся, Саске-сан, — проговорил он напоследок.

Надеюсь, не в ближайшие 30 лет мрачно подумал Саске, но в ответ лишь вздёрнул уголки губ. Увидятся они. Как же. Учиха ещё постоял немного и пошёл по зову природы.

…

Паника накрывает именно тогда, когда ничего не ждёшь. И даже малейшее изменение в человеке, которого ты знал как облупленного — уже кажется началом конца света.

Вот и третий по значимости антагонист своего времени преспокойно попивал чай, сидя на лавочке на веранде. Ему доставляло эстетическое удовольствие наблюдать за природой. Ну, конечно, полжизни провести за пределами дома — однозначно привыкнешь. И теперь сидеть на одном месте ему было проблематично: его хотящую приключений задницу всё время куда-то тянуло, понять бы только, куда. Разрушать и отравлять, или спасти мир, снова?

Над этим можно думать вечно. Саске блаженно прикрыл глаза. На его лице озорно плясали лучики солнца. Казалось, ничего не могло нарушить покой.

Спустя несколько минут ничегонеделания на веранду выплыл жутко довольный Наруто. А вот Саске невольно вздохнул и прищурился: не к добру этот энтузиазм, ой не к добру. Когда блондин подошёл к другу, улыбаясь во все 32, тот даже не шелохнулся.

— Саске, я тут кое-чего придумал. Пошли внутрь, я тебе расскажу и… покажу. — Подбиваемый научным интересом, Саске всё же пошёл следом за другом. Уже на кухне Наруто развернулся спиной к окну и горящими глазами уставился на брюнета. На кухонном столе были раскиданы несколько свитков с карандашами.