Под откос

– Руслан, вертолеты, – прохрипела рация.

– Черт! – Дикаев подскочил к окну. На улице быстро светало. Над самой кромкой леса в километре от поезда скользили две винтокрылые машины.

– Ну, что ж, – даже обрадовался он. – Становится интересно. Да, Ахмат?

– Я бы предпочел поскучать, – не согласился тот.

– Эх, не романтик ты! Ладно, на пенсии отдохнешь! – глаза Руслана опасно засверкали. – Быстро всех в последний вагон. А этого щенка, проводника – ко мне.

Витя был бледен, как английский аристократ после недельного запоя. Он чувствовал себя воздушно, не ощущал ни ног, ни рук, и шагал наугад. Сердечко билось часто и мелко, скорее трепыхалось, а в голове стоял неумолкающий тихий звон. Но все же он был полон решимости.

– Ну, спаситель Отечества, готов к подвигу? – подмигнул Руслан.

– Да, – коротко ответил Витя, не вступая в унизительные уточнения по поводу «подвига».

– Вот и умница. Сейчас мои люди загоняют аманатов в хвост. Запрут их там. Потом пойдешь ты. С тобой будет…ну, вот Хасбулат пойдет. Он и сильный, и ловкий, поможет. А мне сейчас люди все на месте нужны.

– Я что еще сказать-то хотел, – решился Витя. – Вам уже о новом локомотиве подумать нужно. Узловая через час. А его еще подготовить надо.

Руслан несколько мгновений боролся с сомнением. Время поджимало – станция пройдена, над головой зависли вертолеты, заложники на пределе, и бойцы тоже. Надо было срочно добиться изменения обстановки, иначе законсервированная ситуация могла начать развиваться непредсказуемо.

– Давай, выкладывай свои соображения.

Витя заторопился, видя, что Дикаев не воспринимает опасность достаточно серьезно.

– У нашего тепловоза запаса хода осталось километров на сто. Как раз до узловой с минимальным запасом. Нам нужно, чтобы к нашему подходу туда нас уже ждал снаряженный локомотив с достаточным запасом хода. Мы же до Москвы собираемся, правильно?

– Мы… Нам… – мне нравится, как ты говоришь, – засмеялся Руслан. – Это конструктивный подход. Я тебя понял. Затребую электровоз у генерала.

– Нельзя электровоз! – воскликнул Витя.

– Это еще почему? – удивился Руслан. – У него тоже электричество кончится?

– Понимаете… – замялся Соколов, снова встав перед проблемой «на пальцах» объяснить то, на что в учебных заведениях выделены целые предметы. – Ток – он разный бывает. Постоянный и переменный. И под него разные локомотивы нужны. Я точно не помню, есть ли переходы в нашем регионе, но в районе Владимира он точно меняется. И менять электровозы можно только стоя на станции.

– А на ходу?

– Никак. Нужно подъехать на участок, остановиться, отцепить локомотив, отогнать его. Потом на участке поменяют ток и подгонят другой локомотив. Там напряжение раз в десять различается. Если подать неправильно – локомотив сгорит на фиг. К тому же локомотив на электротяге в нашем случае ненадежен. Аварии редко бывают, но рисковать совсем не хочется. Обрыв там какой-нибудь или сбой на подстанции… Или, не дай Бог, найдется какой-нибудь Анискин районного масштаба, который захочет сыграть в Брюса Уиллиса, и отрубит электричество…

– Твою мать… – выругался Дикаев. – Вот этого я не учел. Ну и бардак у вас в стране! Одинаковый ток запустить не можете!

Витя смущенно пожал плечами, дескать, уж в этом-то точно его вины нет.

– Есть предложения?

– Надо затребовать сплотку с достаточным запасом хода.

– По-русски говори! – поморщился Руслан. – Я этого птичьего языка не понимаю.

– Сплотка – это «тяни-толкай». Нормальный локомотив из двух секций, а не как у нашего – одна голова.

– А, это у которого две кабины?

– Ага. Но нам нужна тройная сплотка. То есть, шесть локомотивов. У одного запас хода грубо километров пятьсот. А по пути еще Урал – горы, подъемы, солярка жрется со страшной силой. Так что шесть, не меньше. Зато с гарантией доедем.

Дикаев согласно кивнул головой.

– Молодец. Быстро отцепляй вагон, и возвращайся. Я пока обсужу это с вашими начальниками. И помни – сорок километров в час, и не меньше.

– Ваш человек в кабине готов?

Руслан не ответил, презрительно ухмыльнувшись.

– Сапсан, я Филин, вижу объект.

Наблюдатель прильнул к мощной оптике, надежно закрепленной на станке. Он располагался на крыше трансформаторной будки метрах в двухстах от дороги. Здесь пути огибали эту будку по большой дуге, и вагоны долго находились в зоне видимости. Спецназовец был раздосадован. То, что его высадили для наблюдения, означало, что операция пройдет без него. Парни, возможно, пойдут под пули, а его подберет карантинная группа. Но он прекрасно понимал – без разведки операция обречена на провал. Поэтому, самое большее, что он мог сделать, это выдать максимум информации.

– Доклад, – прозвучал в наушнике голос Быстрова.

– В кабине тепловоза три человека. Один вооружен.

Он медленно двинул объектив вдоль состава, работая только рукоятками настройки.