Под откос

– Я знаю, – недовольно буркнул машинист, но послушно крутанул «руль» контроллера, набирая сразу несколько позиций.

Он знал свою задачу. Но ему было не по себе, когда он представлял, что сейчас строго по встречному пути, лоб в лоб на него несется пассажирский состав. До него еще много километров. Но он не мог отделаться от ощущения, что вот сейчас, прямо сейчас, из-за следующего изгиба путей, скрытых лесом, вылетит на полном ходу нахмуренная физиономия тепловоза ТЭ116 с характерными скошенными вниз стеклами.

Когда Храмцов в очередной раз вышел на связь, Трофимов был готов к тому, что придется выдержать серьезный бой. Но разговор превзошел все его самые худшие ожидания. Когда заместитель директора ФСБ потребовал доклада, голос его уже подрагивал от нетерпения и досады. Храмцов не мог смириться с тем, что события развиваются так, с его точки зрения, медленно.

Опасность, действительно, была крайне велика, но именно поэтому требовалась чрезвычайная осторожность в действиях. Любое резкое движение могло привести к непоправимому. Но Храмцову требовалась ликвидация опасности любой ценой и как можно быстрее. Он и слушать не хотел доводов осторожного «регионала».

– Что вы там лепечете?! – ярился он, отбросив в сторону остатки приличия. – Какая еще вам нужна информация? Мы уже знаем, что террористы действительно обладают портативным ядерным устройством. Они уже отпустили часть заложников. Но они уже близки к промышленным районам страны! Вы понимаете это?! Они не должны туда попасть. Ни в коем случае! Мы не можем им это позволить! И что бы вы там ни мемекали, у нас только два варианта. Либо немедленный штурм, либо уничтожение объекта ракетной атакой с воздуха.

– Но там десятки заложников! – воскликнул Трофимов, чувствуя, что ему не хватает воздуха.

– А если рванет в густонаселенном районе? Вы об этом подумали? Количество жертв возрастет в десятки раз! И это еще без учета радиоактивного заражения местности. Альфа не успевает к месту, но ваши люди уже полчаса рядом. А у вас ступор старческий! Боитесь принять решение!

– Решение будет принято, когда мы получим достаточно информации и будем готовы к штурму, – ледяным тоном ответил Трофимов, хотя все в нем клокотало от гнева. – Сейчас посылать группу на штурм – это самоубийство. Пока я начальник оперативного штаба…

– Так вы не будете им! У меня есть распоряжение директора ФСБ, одобренное президентом. Немедленно начинайте штурм!

Храмцов лукавил. Директор дал ему разрешение на штурм в случае крайней необходимости, если остальные средства будут исчерпаны. Но он и не собирался все ставить на одну лошадь. Если штурм не удастся, он вызовет авиацию. Террористы не пройдут к Уралу. Он этого не допустит. И если придется ради этого пожертвовать заложниками – они примет на себя такую ответственность.

– Я… – начал было Трофимов.

– Выполняйте! – отрезал Храмцов. – Это приказ. Об исполнении доложить.

Геннадий Михайлович машинально обтер взмокшие ладони о столешницу, и посмотрел на коллег по штабу. Они отводили глаза. Они сочувствовали ему, но каждый втайне радовался, что не ему предстоит принять это решение.

Трофимов с силой потер виски.

– Полковник Волков!

Бритый полковник подошел к нему, бесстрастно глядя в глаза. Он слышал разговор, и понимал, что его бойцов сейчас пошлют закрывать телами амбразуры. Но и не думал спорить. Умирать – это работа спецназа. Генерал и полковник несколько долгих секунд молча смотрели друг на друга.

– Отдавайте приказ на штурм, Андрей Сергеевич.

– Есть, – коротко ответил Волков.

Когда он отошел, Забелин виноватым голосом напомнил:

– Геннадий Михайлович, сейчас уже терять нечего. Думаю, стоит позвонить этому нашему омоновцу.

Проблемы выбора – идти вперед верхом или низом – для Лехи не стояло. От одного воспоминания о том, как он «путешествовал» по крышам вагонов у него сводило мышцы, и зубы сами по себе начинали отстукивать чечетку.

Один вагон он миновал легко и беспрепятственно. Следующим был купейный. Тут нужно было быть осторожнее. За закрытыми дверями купе мог притаиться враг. Межвагонные двери и двери тамбуров были открыты настежь. Сами террористы это сделали, чтобы проще было контролировать помещения.

Никифоров встал так, чтобы его самого не было видно, и с полминуты просматривал коридор. Никого. Он уже сделал, было, шаг вперед, как из одного купе показался человек. Леха с трудом подавил желание отпрянуть, и медленно отшагнул назад. Нет ничего заметнее, чем резкие движения. Даже на глазах противника можно отступить незамеченным, если сделать это аккуратно и плавно.

Широкий и чуть жирноватый бородач был одет в разгрузку на голое тело. Оружия в руках не было, но на боку в кобуре висел большой пистолет, судя по размерам – Стечкин. Одна рука бандита была перебинтована свежим белым бинтом.

По всей видимости, его поставили «охранять тылы». И времени зря этот мерзавец не терял. Выйдя из одного купе, он тут же зашел в другое. Двигался он неторопливо, даже расслабленно.

– Мародерствуешь, кот помоечный, – презрительно скривился Алексей.