Под палящим солнцем

– Я знаю, но мы с тобой тоже вчера знали и все равно проехали мимо, а мы ведь даже уже были там до этого с Бабом, и все равно свернули не в ту расщелину. Откуда Гарри знал, куда поворачивать?

– Оттуда, что он знает эту местность как свои пять пальцев. Никто не ориентируется здесь лучше него. Он мог и догадаться.

У подножия холма машина Гарри с ревом ожила. Нэйтан потряс головой и повернул ключ Кэмерона. Машина завелась безупречно, как и вчера. Медленно, не убирая ноги с тормоза, он поехал туда же, куда и Гарри с Бабом – в сторону могилы. Гарри держался ближе к забору, повторяя их вчерашний путь. По движению голов Нэйтан видел, что Гарри и Баб разговаривают.

– Он бы так и так понял, – повторил Нэйтан.

– Ну да, – проговорил наконец Ксандер, откинувшись назад. – Да, наверно. Извини. Просто это были очень странные два дня.

– Я знаю.

Машина Гарри начала ускоряться, и Нэйтан придавил педаль газа, чтобы от них не отстать. Головы впереди больше не двигались. Вероятно, Баб и Гарри сказали друг другу все, что хотели. Нэйтан заметил, что машина снова от них отрывается, и почувствовал легкое покалывание. Какое-то странное зудящее ощущение, едва заметное, от которого еще можно отмахнуться, но все равно раздражающее. Он велел себе прекратить. Это же дядя Гарри. Нэйтан знал этого человека в буквальном смысле всю свою жизнь. Если кто-то и умел читать ландшафт – то дядя Гарри, и абсолютно в порядке вещей, если он догадался.

Но все-таки какой-то тихий голосок не давал Нэйтану покоя. Территория слишком большая. Догадка слишком удачная.

Глава 10

Брошенная Кэмероном провизия начинала попахивать, и Нэйтан приоткрыл окно.

– Мы можем ее выбросить, – сказал Ксандер, очевидно, думая о том же.

– Ага, – Нэйтан кивнул, но не притормозил. Это был неприкосновенный запас Кэмерона. По причинам, которые Нэйтан не смог бы сформулировать даже для себя, он чувствовал странное беспокойство при мысли о том, чтобы выбросить что-то из него сейчас.

Ксандер все еще наблюдал за тенями Гарри и Баба в машине впереди них. Нэйтан помрачнел. Он доверял Гарри настолько, что и свою жизнь доверил, если бы пришлось. И все же когда Гарри повернул голову к Бабу, чтобы что-то сказать, Нэйтан поймал себя на попытке проиграть в памяти ту минуту, когда они поворачивали в ущелье.

– Интересно, что Глен смог увидеть машину Кэма со стороны твоей границы, – вдруг сказал Ксандер. Она отовсюду так хорошо скрыта.

– Угу. Но в принципе, дело не в месте. Кэм мог кинуть ее белым днем посреди дороги, и ее бы все равно еще сто лет никто не увидел. Часто ли тут кто объявляется? Хорошо, если раз в неделю, и то это либо мы, либо Этертон, почти всегда.

– Наверно, – сказал Ксандер. – Но здесь везде все такое плоское. Если бы я хотел спрятать свою машину, то тоже оставил бы ее у скал. – Он посмотрел на пустую землю. – Так погано, что никто не проезжал и не пролетал мимо. В четверг было уже слишком поздно. Но в среду, может, еще и нет.

Нэйтан не ответил, но Ксандер был прав. Если бы машину заметили раньше, тут же подняли бы тревогу и организовали поиски. Ему стало интересно – он пытался себя остановить, но не мог, – на его пропажу отреагировали бы так же? Если бы обнаружили его пустую машину и поняли, что он в беде или пропал, стали бы местные сообщать полиции? Или все те, кто до сих так презрительно от него отворачиваются, доказали бы, что, вообще-то, они ничуть не лучше него? Он на самом деле не знал.

Конечно, Ильза тут не при чем, абсолютно, но формально в тот день он никогда бы не поехал в город, если бы не она. Это был третий выходной подряд, который он намеривался провести в пабе. Он уже перестал обманывать себя, придумывая какие-то дела в городе, и поехал так.

Во время их второй встречи они сидели друг напротив друга в пустом баре, и неожиданно для себя он рассказал Ильзе и о разводе, и о сыне, который живет теперь за полторы тысячи километров от него. В свою очередь она рассказала, как ей пришлось отложить учебу – она должна была скоро получить степень – и стать круглосуточной сиделкой, когда диагноз рака груди для ее мамы оказался смертельным. Она была тогда обручена, но рутина ежедневной заботы об умирающем, как выяснилось, чересчур угнетала суженного, и, когда мама Ильзы умерла, о помолвке уже давно и речи не шло.

Они выпили еще, и чудом, Нэйтан сам не понимал каким, они уже улыбались, а потом даже смеялись. Нет, не над тем, что с ними случилось, а над другими вещами, не такими мрачными, теми, которые делали мрачное терпимее. Он не мог отвести от нее взгляд. Ему нравилось, как она выглядит и как смотрит на него. Он сказал ей про песчаные дюны, и она улыбнулась и ответила, что с удовольствием составит ему как-нибудь компанию.