Под палящим солнцем

– Твою мать. Я уж было думал… – Баб сделал шаг назад, приходя в себя. Он наклонился, поднял бутылку и потер пол грязным носовым платком, стараясь не смотреть на Нэйтана. – Брат, ты себя в зеркало-то видел? Ты просто его копия.

Нэйтан повернулся и посмотрел на свое темное и искаженное отражение в экране телевизора и сам себя не узнал. Пиджак Карла Брайта внезапно стал ему так тесен, что он не мог нормально дышать. Он стянул его с себя и пнул под диван.

Ксандер, одетый в единственный костюм Кэмерона, неуверенно появился в дверях и застыл, когда Нэйтан и Баб одновременно на него уставились. Костюм словно был сшит по его меркам, и Ксандер выглядел выше, и плечистей, и старше, Нэйтан никогда еще не видел его таким.

– Бабушка велела надеть, – сказал Ксандер глядя вниз. – Но, может быть…

– Все нормально, – ответил Нэйтан. – Парень, выглядишь отлично.

Ксандер помог приемлемо завязать галстук сначала Бабу, потом и Нэйтану. Отец стоял лицом к лицу со своим сыном, глядя, как тот делает петлю. Он слышал его дыхание и видел все в мелочах: темный островок щетины, который тот пропустил, когда брился, небольшой шрам на лбу, у волосяной линии, ставший результатом падения с лошади в пятилетнем возрасте, слегка прищуренные глаза, которые при рождении были голубыми, как у Джеки, но через год потемнели и стали карие, как у отца. Нэйтану внезапно захотелось, чтобы Ксандер снова стал таким маленьким, и можно было взять его на руки, но он только стоял и чувствовал себя неуютно в заимствованном костюме.

– Ксандер, слушай, насчет вчера…

– Все. Так лучше, – Ксандер затянул галстук и отошел. Он повернулся к Бабу, который гипнотизировал картину Кэмерона.

– Эй, не думаешь, что она может расстроить людей сегодня? Ну со всей этой историей о блуждающем стокмане?

– Да никто не верит в это дерьмо, – сказал Баб, не оборачиваясь. Он отхлебнул пива и указал горлышком бутылки на могилу. – Он изнасиловал аборигенку, за это и поплатился, – любой дурак знает. Без понятия, с чего ему столько славы.

– Это правда? – спросил Ксандер, глядя на отца, Нэйтан покачал головой. То есть правда в этом была: было полно белых, которые вытворяли такое и хуже, но не в этом случае. Он хотел было сказать, но услышал шум на улице.

Баб повернулся к окну.

– Оно здесь, – сказал Баб.

Нэйтан и Ксандер встали рядом с ним у окна. На дороге притормаживал черный внедорожник директора похоронного бюро. Он был адаптирован для того, чтобы вмешать груз длиной в шесть футов. Может, он и сиял, когда покидал Сент-Хеленс, но неотъемлемые грязь и песок облепили его так же, как и все здесь всегда. Ильза стояла у забора и смотрела, как он подъезжает, с двух сторон от нее – маленькие фигурки дочек. Вместе они были словно стая черных птичек, их юбки ловили ветер, как крылья.

Впереди Нэйтан разглядел двинувшуюся на них, пока еще очень далекую, лавину пыли – соседи прибывали.

Церемония прошла бодро, не затягиваясь, благодаря священнику из Сент-Хеленс, который, похоже понимал, что, какой бы невосполнимой утратой ни стала смерть Кэмерона Брайта, солнце палило в обычном режиме. Недавно перевернутая земля вокруг могилы уже стала чешуйчато-сухой, и тень эвкалипта не могла спасти от духоты людей, которым пришлось сегодня влезть в одежду для торжественных случаев. Нэйтан, в одной рубашке и идеально завязанном галстуке, стоял и на удивление бесстрастно и изучал толпу.

Набралось человек, сорок – он считал, пока они все суетливо вертелись в своих городских костюмах и лучших шляпах. Неплохой результат. Превосходный, вообще-то. Большинство из них он уже сто лет не видел, но узнал по меньшей мере две трети. Старый Том, молодой Том, Кайли с заправки – с парочкой детей в придачу, – Джеф, когда-то ее бойфренд, теперь, похоже, муж. Этот придурковатый инженер, окопавшийся в Этертоне, Нэйтан забыл его имя – всех придурков Этертона не упомнишь. Стив из клиники, разумеется. Глена не было – тоже не сюрприз.

Нэйтан звонил с утра в полицейский участок, звонок опять перевели. Сержант Маккенна все еще разгребал последствия той жуткой аварии на севере. Хочет ли Нэйтан оставить сообщение? «Просто передайте, чтоб перезвонил», – наконец сказал он и положил трубку.

Священника Нэйтан не знал, и по общим фразам, которыми тот обходился, понял, что тот не знал Кэмерона. Службу Нэйтан в основном пропускал мимо ушей, занятый поседевшими и набравшими вес гостями. Большинство бросали на него ответные взгляды, любопытные и слегка озадаченные, словно они уж и забыли, что он реально существует.

Лиз едва пережила. Жутковатое завывание, родившееся в ее горле, когда священник начал закругляться, оказалось ужасающим, сверхъестественным крещендо к моменту, когда Софи и Ло пригласили посадить молодое деревце в изголовье могилы. Плечи Лиз сотрясались, ее рыдания звучали сдавленно, когда она прятала лицо в рукаве. Гарри прошептал ей что-то на ухо, беря под руку и пытаясь увести в дом, но она агрессивно его отогнала.