Под парусами. Свободные (СИ)

Всю дорогу от больницы в машине царила тишина. Прием у врача выбил из колеи и Строганова, и его спутницу. Аля придирчиво, палец за пальцем, рассматривала свои ногти. Рядом с закрытыми глазами сидел Витя. Нарочито спокойно, положив правую руку на подлокотник, а левую на свое колено, он мысленно клял всех докторов и самого себя за компанию. Это ж нужно было попасть в такую глупую ситуацию! Где Аля, а где его интимная жизнь? Если бы на душе не было так паршиво, он бы рассмеялся. Это у него-то проблемы? У него нет желания?

Находиться рядом с бывшей «своей» женщиной каждую минуту становилось все сложнее. Запрещенные вопросы так и норовили сорваться с губ. «А может?..», «Что, если?..» и прочие искушали ложной надеждой.

Будто чувствуя его мысли, Аля все сильнее вжималась в сиденье авто. Растворилась бы в нем, если б смогла. «Как у него дела?», «Проблем не возникает?» - как трещинки в идеально ровной, гладкой штукатурке последних месяцев. Замоталась в суете. Забыла. А ведь когда-то… Ее подопечный... Любовник. Как фрагменты из знакомого фильма, против воли вспыхивали воспоминания: сковывающая тело стыдливость во время первой близости, хриплый успокаивающий шепот и неожиданная радость. На двоих. Не такая яркая как с Олегом, не такая взрывная, но искренняя. Наполняющая душу необычным теплом. Легкостью. До донышка. Прошлое настигло совершенно неожиданно. Подкралось исподтишка и оглушило вопросами.

А за окнами суетливыми мухами кружились снежинки. Забивались под дворники, беззвучно разбивались о лобовое стекло. В свете фонарей и новогодних гирлянд они сверкали всеми цветами радуги. В любое другое время праздничный снегопад отвлек бы от невеселых мыслей. Но сегодня не выходило. Невидимые искры между двумя пассажирами на заднем сиденье слепили ярче. Витя терпеливо считал последние минуты до дома. Аля задумчиво кусала губы. Покоя не было и в помине, а водитель Алексей никак не мог определиться: за кем из этой парочки интереснее наблюдать.

В пробке у Благовещенского моста Александра не выдержала. Мерседес Строганова только въехал на территорию Васильевского острова, а бесконечная череда машин впереди обещала еще долгий путь до цели. Километры вдохов и выдохов. Молчаливых остановок и черепашьей езды. Аля прижалась лбом к прохладному стеклу и обняла свои плечи. «Нам нужно поговорить. Скорее!» - крутилось в голове. Ожидание душило.

Вдоль Университетской набережной за окном виднелись расплывчатые силуэты фонарей и зданий. С гранитных постаментов у моста смотрели с укором на Питер древние изваяния египетских сфинксов. За стеной снегопада угадывались очертания Академии искусств. А еще дальше, это Аля знала точно, находился знакомый яхт-клуб.

- Витя, давай свернем? – с мольбой в голосе произнесла она. – Направо. Пожалуйста.

***

Яхт-клуба не коснулась новогодняя кутерьма. Припорошенные снегом яхты стояли на своих местах, и в тусклом свете фонарей сложно было отличить их одну от другой.

- У воды будет холодно, - даже не взглянув в сторону Невы, произнес Виктор.

- Я прошу! - Аля открыла дверь авто. - Хочу показать тебе свое самое любимое место в городе.

- Может... – Строганов открыл рот, чтобы возразить. Выдохнул. - Хорошо.

- Мы ненадолго.

- Если твое любимое, пойдем.

***

Сторож даже не вышел посмотреть на поздних гостей. Любителей поглазеть на яхты всегда хватало. Что в зной, что в холод – людей как магнитом тянуло к пирсу. Иногда попадались и совершенно сумасшедшие, не пугающиеся сырости и ветра.

- Витя, нам с тобой нужно поговорить, - уже на причале Аля смогла-таки произнести это вслух. - Нам...

- Я в курсе, - прервал он.

- Доктор сказал, что теперь...

- Давай завтра обсудим. – Строганов взобрался на палубу ближайшей яхты и протянул Але руку. - Хорошо?

- Да, - немного замешкавшись, – но…

- Саша… - с глухим стоном.

Аля вздрогнула. Имя... Он никогда раньше не называл ее так. Горло перехватило от нахлынувших эмоций.

- Не надо, милая, - Витя приложил палец к ее губам и тут же, будто ожегся, отдернул. – Все завтра. Договорились?

Молчаливый кивок. Все неправильно. Все не так.

Послушалась.

***

Никто не следил за временем. Сколько прошло минут: пять, десять, пятнадцать – ни Аля, ни Виктор не знали. Тела постепенно привыкли к холоду, глаза – к полумраку. Тишь да гладь. Безмятежность колючим морозным одеялом опустилась на плечи, и никуда не хотелось идти.

Только стоять. Смотреть вдаль. Думать о своем. Слушать биение сердца и пытаться рассмотреть звезды среди темных туч. Последнее получалось хуже всего. Постепенно серый горизонт над Невой стал непроглядно черным. Поземка, облачком клубящаяся по заледеневшей глади, стерла границу между рекой и небом, и люди на палубе стали казаться фигурками в огромном хрустальном новогоднем шаре. Словно кто-то давным-давно перевернул этот шар, встряхнул, и теперь пара, замерев, ждала, когда же осядет весь снег. Уляжется для новой встряски.

Витя разорвал тишину первым.

- Знаешь, - в завывании ветра послышался хриплый мужской голос. – Все настолько странно и глупо…