Под пятой. (Мой дневник 1923 года)

неимоверная сволочь, входят, приходят; маленькая сцена, какие-то занавесы, декорации. На столе, на сцене, лежит какая-то священная книга, возможно,

Библия, над ней склонились какие-то две головы.

- Как в синагоге,- сказал М., выходя со мной.

Меня очень заинтересовало, на сколько процентов все это было сказано

для меня специально. Не следует, конечно, это преувеличивать, но у меня такое впечатление, что несколько лиц, читавших "Бел(ую) г(вардию)" в "России", разговаривают со мной иначе, как бы с некоторым боязливым, косоватым почтением.

М...н отзыв об отрывке "Б(елой) г(вардии)" меня поразил, его можно

назвать восторженным, но еще до его отзыва окрепло у меня что-то в душе.

Это состояние уже дня три. Ужасно будет жаль, если я заблуждаюсь и "Б(елая) г(вардия)" не сильная вещь.

* * *

Когда я бегло проглядел у себя дома вечером номера "Безбожника", был потрясен. Соль не в кощунстве, хотя оно, конечно, безмерно, если говорить о внешней стороне. Соль в идее: ее можно доказать документально - Иисуса Христа изображают в виде негодяя и мошенника, именно его. Нетрудно понять, чья это работа. Этому преступлению нет цены.

* * *

Вечером была Л. Л. и говорила, что есть на свете троцкисты. Анекдот: когда Троцкий уезжал, ему сказали: "Дальше едешь, тише будешь". Сегодня в "Гудке" в первый раз с ужасом почувствовал, что я писать фельетонов больше не могу. Физически не могу. Это надругательство надо мной и над физиологией.

* * *

Большинство заметок в "Безбожнике" подписаны псевдонимами.

"А сову эту я разъясню".

16-го января 1925 г. Пятница.

Позавчера был у П. Н. З(айце)ва на чтении А. Белого. В комнату З(айцева) набилась тьма народу. Негде было сесть. Была С. 3. Федорченко и сразу как-то обм(якла) и сомлела.

Белый в черной курточке. По-моему, нестерпимо ломается и паясничает.

Говорил воспоминания о Валерии Брюсове. На меня все это произвело нестерпимое впечатление. Какой-то вздор символиста. "Бросив дом в 7 этажей".

- Шли раз по Арбату. Он вдруг спрашивает (Белый подражал, рассказыв(ая) в (... Брюсову): "Скажите, Борис Николаевич, как по-Вашему - Христос пришел только для одной планеты или для многих?" Во-первых, что я за такая Валаамова ослица-вещ(ая), а, во-вторых, в этом почувствовал подковырку..."

В общем, пересыпая анекдотиками пе (...) занятными, долго нестерпимо говорил... о каком-то папоротнике... о том, что Брюсов был "дик" символистично,

в то же время любил гадости делать. Я ушел, не дождавшись конца. После Брюсова должен был быть еще отрывок из нового романа Белого. Me(r)ci.

25-го февраля, среда. Ночь.

Предо мной неразрешимый вопрос. Вот и все.

13 декабря 1925 г.

Уже около месяца не слежу за газетами. Мельком слышал, что умерла жена Буд(енного). Потом слух, что самоубийство, а потом, оказывается, он ее убил. Он влюбился, она ему мешала. Остается совершенно безнаказанным. По рассказу - она угрожала ему, что выступит с разоблачением его жестокостей с солдатами в царское время, когда он был вахмистром.

Публикация К. Н. Кириленко и Г. С. Файмана.

1922

Булл.

Публикация Г. С. Файмана.