Под покровом небес

Все это было враньем. На самом деле, когда они с Портом расставались, Таннер сказал: «Если надумаешь выходить, загляни в „Экмюль“: возможно, я буду там». Из гостиницы он вышел вскоре после Порта, подклеил какую-то француженку и пробыл у нее в отеле до пяти. Возвращаясь на рассвете, ухитрился через застекленный верх входной двери бросить взгляд внутрь их номера, увидел пустую кровать в одной комнате и спящую Кит в другой.

– Правда? – отозвалась она, снова поворачиваясь к зеркалу. – Тогда он, значит, почти не спал, потому что встал уже и ушел.

– Ты хочешь сказать, еще не приходил, – сказал Таннер, глядя на нее в упор.

Она не ответила.

– Нажми, пожалуйста, вон ту кнопочку, ладно? – наконец проговорила она. – Я бы выпила, пожалуй, чашку этого их цикория с круассаном – ладно уж, пусть даже деревянным.

Решив, что времени прошло вроде достаточно, она вошла в комнату Порта и бросила взгляд на кровать. Постель раскрыта, будто собирались спать, и нетронута. Сама толком не понимая зачем, она полностью откинула с нее одеяло и, присев на краешек, стала взбивать подушки. Потом развернула выложенную на кровать пижаму и бросила кучей к изножью. В дверь постучала горничная; Кит встала, вернулась в свою комнату, заказала завтрак. Когда горничная вышла, Кит затворила дверь и села в кресло у окна, но наружу ни разу не глянула.

– Ты знаешь, – проговорил Таннер задумчиво, – я тут недавно вот о чем подумал. До чего же странный ты человек! Тебя совершенно нельзя понять.

Кит раздраженно цокнула языком.

– Ой, ну тебя, Таннер! Все бы тебе интересничать. – Однако тут же, попеняв себе за открыто выказанное нетерпение, с улыбкой добавила: – Тебе это так не идет!

Обиженное выражение его лица быстро сменилось ухмылкой.

– Да нет, ну правда. Ты у нас просто чудо какое-то.

Она сердито сжала губы, причем злилась не столько из-за того, что он говорил (хотя сплошной идиотизм, конечно), сколько раздражала сама мысль: вот! именно сейчас она должна с ним, видите ли, беседовать! Невыносимо.

– Ну, возможно, – сказала она.

Принесли завтрак. Пока пила кофе и ела круассан, он сидел рядом. Ее глаза тем временем сделались задумчивы, почти сонны, и у него появилось ощущение, что о его присутствии она забыла напрочь. Почти покончив с завтраком, вдруг повернулась к нему и вежливо так спрашивает:

– Прости, пожалуйста, ничего, если я поем?

Он разразился хохотом. Она смотрела с испугом.

– Давай, давай, в темпе! – сказал он. – Хочу вывести тебя на прогулку, прежде чем на улице станет чересчур жарко. У тебя же там куча всего еще в твоем списке.

– Ой, – простонала она. – Сейчас мне что-то не…

Но он оборвал ее:

– Давай, пошли, пошли. Одевайся. Я подожду в комнате Порта. Вот, смотри, даже дверь закрою.

Она не нашлась что сказать. Порт никогда не отдавал ей приказов, лишь исподволь послеживал, надеясь угадать, чего она на самом деле хочет. И этим еще больше все запутывал, поскольку в своих действиях она редко руководствовалась желаниями, гораздо чаще опиралась на сложный баланс примет, исходя из соотношения правильных с теми, которые лучше отринуть.

Таннер уже вышел в смежную комнату и затворил дверь. Кит почему-то было приятно, что он сидит там, глядя на развороченную постель. Одеваясь, она слышала, как он насвистывает.

– Зануда, зануда, зануда! – себе под нос тихонько повторяла она.

В этот момент другая дверь ее комнаты отворилась; левой рукой приглаживая волосы, в прихожей стоял Порт.

– Можно войти? – спросил он.

Она уставилась на него.

– Ну… разумеется. Но что с тобой?

Стоит, молчит.

– Ты можешь мне сказать – что, черт возьми, с тобой стряслось? – нетерпеливо повторила она.

– Ничего, – отрывисто бросил он. Шагнув в середину комнаты, кивнул в сторону закрытой двери в смежное помещение. – Кто там?

– Таннер, – сказала она с совершенно ненаигранным простодушием, как будто все абсолютно в порядке вещей. – Ждет, пока я оденусь.

– Какого черта? Что тут происходит?

Кит вспыхнула и резко отвернулась.

– Ничего. Ничего. Ничего, – зачастила она. – Не сходи с ума. А ты уже подумал – что-нибудь этакое?

– Не знаю, – сказал он все тем же ледяным тоном. – Откуда же мне-то знать? Я тебя спрашиваю.

Она толкнула его в грудь обеими выставленными вперед руками и пошла открывать дверь, но он поймал ее за локоть и развернул.

– Пожалуйста, перестань! – на яростном выдохе прошептала она.

– Ладно! Ладно! Сам дверь открою, – сказал он так, будто разрешить ей открывать дверь было бы слишком рискованно.

Порт вошел в свою комнату. Свесившись из окна и глядя куда-то вниз, Таннер лежал животом на подоконнике. Услышав, выпрямился и резко развернулся.

– О! Это кто это к нам… – начал было он, но осекся.

Порт во все глаза смотрел на кровать.

– Это что такое? У тебя что – своей комнаты нет, что тебе все время у нас пастись приходится?

Но Таннер, похоже, вовсе не желал проникаться ситуацией – во всяком случае, внешне признавать ее наличие отказывался наотрез.