Под покровом ночи (СИ)

Закончив с разминкой, я перехожу в зал, где повсюду развешаны боксерские груши и оборудован ринг. Здесь на удивление пусто, слышны лишь отголоски глухих ударов. Это Ян в одиночку колошматит по бездушному мешку, который содрогается от его ударов. Тело мужчины напряжено, отчего литые мышцы еще больше выделяются под кожей. Судя по всему, он большой фанат тренажерного зала — от силы, с которой он лупит по снаряду, можно не только в нокаут уйти.

Ян замечает меня и, глотнув воды, направляется в мою сторону.

— И долго ты будешь стоять в дверях? За мной, что ли, подглядывала?

Да уж, ирония — его конек. Я закатываю глаза и иду ему навстречу.

— Первое, чему ты должна научиться — это самостоятельно освобождаться от удушающего захвата, — поясняет он, ловким движением обхватывая мою шею. Мощные руки перекрывают мне доступ кислорода, и я начинаю хвататься за них. Ян ослабляет хватку, но не отпускает.

— Ты больной? Так и задушить можно! — возмущаюсь я, судорожно глотая ртом воздух.

— Я буду вести себя как потенциальный преступник, ты должна знать, чего ожидать от нападающего. Так что придется потерпеть, малая. — Он прижимает меня сильнее, но на этот раз не перекрывает кислород. Внезапно я слишком остро реагирую на его близость. Кажется, под кожей пульсирует раскаленная лава, распространяя жар по всему телу. — Есть два эффективных способа выбраться из захвата: это удар локтем в ребра или ступней в пах. Когда нападающий от боли ослабит хватку, нужно поймать момент и выскользнуть из захвата. Как только ты освободишься от его рук — «беги, Форест, беги», — произносит он, наклоняясь к моему уху.

— Очень смешно!

Я замахиваюсь и пытаюсь попасть ему в пах, но Ян перехватывает мою ногу.

— Я тебе не груша, выбирай менее уязвимые места.

— Уж больно нога зачесалась заехать тебе по яйцам.

— Еще один момент: не стоит своим острым язычком провоцировать врага, иначе твою тонкую шейку свернут быстрее, чем успеешь даже подумать об этом.

Снова замахиваюсь и со всей силы бью его локтем в ребра, прерывая нотацию. Такого он точно не ожидает, мгновенно ослабляя хватку, а я выскальзываю из его рук.

— Ты буквально ловишь все на лету, — говорит он, упираясь руками в колени. — Но забыла последний пункт: уноси свою задницу, прежде чем преступник опомнится и нанесет ответный удар.

Ян резко подается вперед, чтобы заново сграбастать меня, я успеваю отскочить, но недостаточно далеко. Он хватает меня за ногу, и я, потеряв равновесие, валюсь на маты. Резкий рывок, и мужчина подминает меня под себя, нависая сверху. Заводит мне руки за голову и прижимает к полу, а потом садится на меня, придерживая своей массой, тем самым полностью обездвиживая.

— Один-один, Разумовская!

От такой позы у меня сбивается дыхание, а во рту словно пустыня Сахара. Даже сглотнуть не получается. Я тут же начинаю извиваться, и, послав мне наглую ухмылку, мужчина отпускает меня.

Встает и протягивает мне руку, но я демонстративно переворачиваюсь на бок и самостоятельно поднимаюсь на ноги.

— Я предлагаю на этом закончить, — задыхаясь, произношу я и прекрасно понимаю, что эта одышка вызвана вовсе не физической нагрузкой.

— Оказавшись под врагом, ты уже ничего не сможешь сделать, и я тебе это только что наглядно продемонстрировал.

— Ты умеешь доходчиво объяснять. А сейчас я бы с твоего позволения сходила на растяжку, раз уж попала сюда.

— Валяй. Я тебя подожду.

— Я знаю дорогу до общаги, можешь не утруждаться.

— Я еще не закончил с тобой, следующие указания получишь сидя у меня в машине. Буду ждать на парковке. Даю тебе минут тридцать, не больше. И не забывай смотреть себе под ноги.

Он отвешивает мне поклон и вальяжной походкой удаляется. А я отправляюсь на растяжку. После тренировки быстро принимаю душ, поспешно одеваюсь и бегу к своему ненаглядному оперу. Запрыгиваю к нему в машину, и меня встречает недовольный, скучающий взгляд.

— Ну, прости, мне нужно было принять душ.

— А мне нужно выпить, что-нибудь крепкое и расслабиться. Я всегда работаю один, а тут мне подослали мелкую пиявку, которая медленно пьет мою кровь.

— Обязательно быть таким… таким… — из последних сил прикусываю язык и отворачиваюсь от него.

— Каким же? Мне очень интересно, на что способна твоя кукольная головка, — продолжает издеваться Ян, словно испытывая меня.

— Чего ты добиваешься? Думаешь, я не могу нагрубить тебе?

— Не знаю. Интересно, что в твоем понимании означает грубость. — Он устраивается поудобнее, давая понять, что пока мы никуда не поедем.

— Хорошо. Хочешь знать, что я о тебе думаю? Слушай! Ты напыщенный, самовлюбленный и просто невыносимый придурок! Меня трясет только от одного твоего присутствия, хотя я провела с тобой всего лишь полдня!

— Ну, значит, мы с тобой идеально друг другу подходим.

— В смысле?

— Ну, потому что ты напыщенная, занудливая всезнайка и просто невыносимая стерва, и от твоего присутствия меня трясет точно так же, — спокойным тоном заявляет он, словно ничего такого в этом нет.