Под покровом ночи.

А дальше ярость полностью поглощает меня. Без остатка. Пожирая последнюю надежду на разумные действия. Контроль над собой взрывается, как атомная бомба. И сейчас Аврора захлебнется в хаосе, который вырывается из меня наружу. Простыней вытираю разъяренное лицо. Одним рывком сняв штаны, раздвигаю стройные ножки и резко вхожу в нее, наконец-то воспользовавшись тем, что еще в машине сорвал с нее трусики. Сначала выебу, а потом сломаю тонкую стервозную шею. И насрать мне, что она сухая! Достаточно пары движений, чтобы ее киска намокла. С ее губ срывается болезненный стон, и девчонка начинает беспорядочно колотить меня руками. Дикая сука! Я грубо вколачиваю ее в матрас, наполняя своим огромным членом. С каждым толчком она сопротивляется все слабее, вызывая ехидную усмешку на моих губах. Я ускоряюсь. Лживая дрянь. Ее дыхание становится прерывистым, она выгибается подо мной, обхватив мою спину ногами и издавая похотливые крики. Нет, не стоны, именно крики. Она орет во всю глотку, тем самым доводя меня до предела. Я сминаю ее платье и разрываю, освобождая упругую грудь, и тут же набрасываюсь на возбужденные соски. Они капризно сжимаются в твердые горошинки и буквально умоляют их смять. Грубыми пальцами выкручиваю спелые вишенки, оттягивая их и вырывая глубокий стон из груди девчонки. Она еще сильнее выгибается. На смену пальцам приходят развратные губы. Обдавая жаром, я поглощаю сладкие бугорки и прикусываю зубами. Она запускает тонкие пальчики в мои жесткие волосы и сжимает их, вырывая из моей глотки хриплый стон. Я отстраняюсь от упругих сисек и, прекратив движение, склоняюсь над ней. Девчонка вызывающе извивается, требуя продолжения, и манерно прикусывает губки. Обхватываю ее горло шершавой ладонью.

— Теперь признаешь, что получаешь удовольствие и без экстази? — хрипло спрашиваю и медленно вхожу еще глубже.

Она открывает рот, испуская надрывный стон. Не в силах что-то сказать, мышка лишь отрицательно качает головой. Усиливаю хватку на ее шее и начинаю безжалостно долбить девчонку. Бешеный натиск накаляет ее страсть до предела. Хрупкое тело подо мной напрягается. Я бьюсь об ее лоно, словно волны о скалы, доводя до блаженного пика. Девчонка выгибается в моих руках, будто из нее изгоняют дьявола и, закатив глаза, отдается всплеску феерического экстаза. Ее киска пульсирует вокруг моего члена, а тело бьется в конвульсиях, изводя меня своими похотливыми стонами, плавно переходящими во всхлипы. Я дергаю ее за шею и ловко усаживаю себе на колени, продолжая вбивать ствол в самый эпицентр оргазма. Грубо сминая ягодицы, делаю жадный рывок и резко вытаскиваю член. Он изливается как вулкан, который сто лет пробыл в спячке. Я впиваюсь в ее губы необузданным поцелуем, а мышка вновь запускает пальчики в мои волосы. Она прижимается сильнее, отвечая на мои свирепые ласки. Мы кусаем губы в кровь, сталкиваемся зубами в яростной битве, но никто не хочет уступать место победителя. Животная страсть захватывает нас против воли, беспощадно сокрушая ненависть между нами.

— Сучка, только рискни еще раз солгать, что не получаешь от меня удовольствия! — Мой хриплый голос пропадает в бешеном поцелуе, и девчонка жадно поглощает каждое слово.

— Заткнись, — стонет мне в рот стерва.

Мой член снова в полной боевой готовности, но оставив последний жадный поцелуй, она отстраняется. Закусив нижнюю губу, девчонка смотрит на меня исподлобья. Ее грудь вздымается от прерывистого дыхания. Она порывается слезть с меня, но я не позволяю, лишь прижимаю ближе.

Я только что познал ни с чем несравнимое наслаждение. До боли в груди впитываю остатки удовольствия от близости с этой девушкой. В груди еще болезненно щемит от накала эмоций. В тот момент, когда я хотел ее придушить, Аврора своей бесстрашной агрессией окончательно выбила меня из колеи. Я и не заметил, как ненависть превратилась в бешеную страсть. Такого яркого и красочного взрыва эйфории я еще не испытывал. Подобное удовольствие следует запретить, его не должны испытывать люди. Потому что они будут готовы на все, лишь бы это повторилось вновь… это лучше любого наркотика. И теперь за ночь с ней я продам свою грешную душу дьяволу.

— Еще одно испорченное платье, — смущенно шепчет мышка, сминая обрывки платья и стыдливо пряча глаза.

На смену дикой кошке вновь пришла скромница. Только вот теперь ей станет сложнее обманывать себя. Ведь мы растворились друг в друге, и она не могла этого не почувствовать. Эта грубая нежность возбуждала меня не меньше, чем ее. Она открыла для меня новый спектр эмоций, который подвластен только этой девушке.

— Я скуплю для тебя все платья, — хрипло шепчу я, касаясь губами ее лба.

Она тут же поднимает глаза и испуганно смотрит на меня. Большим глотком глубоко вбираю воздух, наполняя им легкие, и решаю с корнем вырвать страх из ее головы. Сейчас меньше всего хочется, чтобы она считала меня убийцей.