Под покровом тайны

– Точно, они – согласился Саша и продолжил, – что-то мы не о том говорим. Расскажи лучше немного о себе.

Я глубоко вздохнула, собралась с духом и выпалила:

– Я перешла в девятый класс, отличница, комсорг класса, и мой папа еврей.

После этого впилась глазами в лицо своему собеседнику.

Саша продолжал смотреть на меня, нисколько не изменившись в лице.

– Ну, что же замолчала? – сказал он, – значит ты отличница, ну, если папа у тебя еврей – это понятно, а кем он работает?

– А тебя не волнует, что ты гуляешь с еврейкой? – спросила я дрожащим голосом.

Странная ты какая-то, – удивленно сказал Саша, – если еврейка, так не человек что ли? Мне, честно сказать, это до лампочки. Но зато я понял в кого ты такая красивая.

Мне вновь захотелось убежать, скрыться, и там кричать и плакать. Но локоть спутника ловко прижал мою руку, не давая ее вырвать.

– Лена, ты куда ринулась? – шепнул он мне в ухо, – я опять что-то не то сказал? Но ты же действительно красива, у тебя такие глаза зеленые, длинные ресницы, фигура классная, я сразу тебя заметил, когда вы на пляж с подружкой пришли.

Говоря все это, он пристально смотрел мне в глаза, и я тонула, тонула в его голубых радужках.

В голове зашумело, а ноги стали подкашиваться.

Тут сильные руки подхватили меня и понесли, как пушинку. Сашино лицо было рядом с моим, и я чувствовала его дыхание, пахнущее молоком и почему-то малиной. Он сел на скамейку и посадил меня на колени.

– Господи! Что он делает со мной, – думала я, мне совсем не хотелось устраивать скандал, наоборот, хотелось сидеть у него на коленях и чувствовать его поднимающуюся плоть.

– Не надо, – тихо сказала я, – не надо, отпусти меня, пожалуйста.

Я говорила правильные слова, а в душе просила:

– Не отпускай, мне так сейчас хорошо.

Но Саша послушался того, что бы произнесено вслух, и легко посадил меня рядом с собой. Сделал он это вовремя. Потому, что почти сразу мимо прошли три бабули, которые с любопытством нас разглядывали.

– Совсем молодежь распустилась, – посетовала одна из них, – дите еще, а уже по скамейкам с парнем обжимается.

Прости, это я виноват, – сказал Саша, когда после этих слов моя кожа покраснела от макушки до самых пяток, – больше так не буду делать.

– Чего не будешь делать? – спросила я, – носить на руках не будешь?

– Нет, – слабо улыбнулся он, – не буду наваждение наводить.

– Я засмеялась.

– Какое еще наваждение? Что за сказки, ты же знаешь, что я комсомолка, и в суеверия не верю.

В ответ на эти слова, Саша пропел короткий стишок —

Ох, сама не верю я
в эти суеверия

Я засмеялась и спросила:

– Ты сам сейчас эти строчки придумал.

Саша странно посмотрел на меня и ответил:

– Ну, да, только что сочинил, – и после этого засмеялся.

Я встала со скамейки и тоже засмеявшись, сказала:

– Все, больше никаких наваждений и скамеек, прогулка закончена, пошли на пляж.

Обратная дорога оказалась не в пример короче, потому, что мой язык развязался, и я выкладывала своему новому знакомому свои немногие тайны со страшной скоростью.

Саша внимательно слушал и в нужных местах сочувственно кивал головой.

– Ну, вы и гулять! – воскликнула Валя. Она уже оделась и ждала нас у выхода из парка.

– Вот любопытная! – возмутилась я про себя, – шла бы себе домой потихоньку, так нет, надо ей все выяснить, что да как. Сейчас пристанет с расспросами.

Мы втроем прошли до места, где Саша оставил свои шмотки. Я очень боялась, что их уже украли. Но, как ни странно, все было на месте. Притом, я заметила роскошное махровое полотенце и странную майку с рисунком, только когда мы подошли к ним вплотную.

Валька, схватила большие темные очки лежащие на полотенце и начала их разглядывать.

– Ух, ты, Саша, у тебя очки импортные, и надпись на наклейке – Том Форд. Они американские?

Тот пожал плечами.

– Понятия не имею, купил в ларьке, – ответил он равнодушно.

– Хотела бы я попасть в этот ларек, – завистливо протянула Валя.

– А ты откуда к нам приехал? – продолжила она свой допрос.

– Из Калининграда, – ответил собеседник.

– А, тогда все понятно, – вздохнула Валя, – там, рядом Польша, оттуда наверно что-нибудь привозят иностранцы.

Саша быстро оделся после чего мы снова поднялись в парк и направились к выходу. Там, почти у самых ворот, стоял небольшой ларек, в котором продавали мороженое.

– Хотите пломбир? – внезапно спросил наш спутник.

Я стеснительно молчала, зато Валя энергично закивала.

Саша вытащил из кармана брюк свернутые банкноты. Отделив красную бумажку, он встал в короткую очередь.

Валька поглядела на меня круглыми от удивления глазами.

– Кто он такой? – шепотом спросила она, – в жизни столько денег не видела, у него там, наверно, рублей пятьсот.

Мне пришлось признаться, что я ничего о своем новом знакомом не выяснила, а только говорила о своих радостях и заботах.

Валя укоризненно покачала головой.

– Очень подозрительный тип, – вновь шепнула она, – приемы всякие знает, денег куры не клюют. Странный парень, по виду не скажешь, что уже работает. Больше на студента похож.

– Почему ты думаешь, что он работает, – спросила я.