Под полной луной

Существо вытянуло головку и прислушалось. Даже это незначительное движение причинило боль. Однако, звуки все прибывающих с поверхности слов толчками врезались в нее. И вот она направилась к поверхности, терпя острую боль в груди от малейших движений. Она медленно гребла вверх к источнику звуков.

* * *

Длительное ожидание в лодчонке повергло Луну в уныние, она наконец лишилась последних сил, которые помогали бороться последние недели. Девочка уронила лоб на руки, сжимающие шест, и бессмысленно глядела на свисающие кончики волос.

Она просила, но ничего не произошло.

Она предлагала обмен, но его отвергли.

Она верила.

Она сделала все, что могла для Уиллоу, но ей так и не стало лучше. Может, вовсе не существует никакой твари. Может, сестра заболела без особой причины. Может, это просто одна из тех жизненных ситуаций, в которой никто и ничто не виновато, и надо пережить случившееся и двигаться дальше.

Луна вытащила шест из ила. Если она поторопится, то дома даже не заметят ее отсутствия. Она проскользнет под одеяло к Уиллоу и крепко ее обнимет. А потом они проведут вместе последний Перигей.

Едва она начала разворачивать плоскодонку, как из болота показалась тоненькая ручонка и потянула за нос лодки. Луна с ужасом взирала на бурлящие потоки, заливающие дно и на оберег, сверкнувший последний раз.

Луна пятилась, пока не уперлась в корму; лодка погружалась под воду. Сначала лодыжки, потом колени, бедра, потом ребра, плечи… девочка сделала последний глубокий вдох, и болото сомкнулось над головой.

24

Утопия

А Ута все тащила и тащила ко дну, через болото, через спутанные сети скользкой тины. Она тащила за собой лодку, в двадцать раз превышающую ее саму, с человеком на борту, тащила в свою берлогу. Она притянула лодку в воздушный карман на каменистый островок.

Девочка держалась за бортики лодки, часто кашляла и сплевывала, застрявшие в волосах водоросли с брызгами падали к ногам.

Ута нырнула к трону подводного царства, сооруженному из пустых черепашьих раковин, и поправила корону на голове.

Ута устала. Очень устала. Боль сотрясала ее крохотное тельце до самых костей. Что-то, связанное с этим человеком, волновало, что-то давно забытое и горькое мучило ее.

— Зачем ты меня вызвала? — спросила она. Слова звучали как царапающие друг друга камни. — Неужели так сложно оставить меня в покое?

Девочка облизала губы и сплюнула комок грязи.

— Дело в моей сестре, — прохрипел человек, — Она больна. Умирает из-за твоего проклятия. Пожалуйста, сними его… прошу тебя.

Человека затрясло, тонкие локти забились о выступающие ребра.

— Забери меня, — девочка пригляделась к влажной темноте вокруг. — Ты можешь держать меня тут вечно, пусть только Уиллоу станет лучше.

— Зачем мне нужен огромный человек, который шатается по моему убежищу и всасывает весь мой воздух? Мое проклятье? — пролепетала Ута. — Пффф.

Подбородок человека задрожал и из глаз потекла вода, струйками скользя по щекам и падая на камни. Ута с трудом подняла руку к лицу. Это было уже слишком.

— Уходи, — произнесла она. — Уходи вместе со своими слезами. Уходи и оставь меня наедине с моим горем.

Человек рухнул на острые камни и зарыдал в полный голос, на ногах зияли свежие царапины. Но даже на коленях человек возвышался над маленьким духом.

— Прошу тебя, умоляю, сними проклятие, пожалуйста.

— Мое проклятие, — повторила Ута, причмокивая языком, будто это слово можно было раздавить как жука. Она соскользнула с трона и приблизилась к человеку. — Для проклятья требуется сильное чувство, неважно любовь это или ненависть. А что есть у меня? Ничего. У меня ничего не осталось. Я пуста.

Девочка вгляделась в подступающую к островку кромку воды и на крабиков, мечущихся в тенях. Она посмотрела на протекающий потолок пещеры и на жалкое создание перед ней. Она встала и подошла к лодке, лишь наполовину поместившаяся в воздушный карман. Но вместо того, чтобы уплыть, сделать глубокий вдох и устремиться на поверхность, она заговорила вновь.

— Что я могу предложить, если тебе не нужна я? — Ее голос дрожал от пролитых слез. — Хочешь нашу хижину? Забирай. Хочешь сад? Бери его. Вот, бери мою лодку. Забирай. Бери, что хочешь, только отдай мне сестру!

Ута перепрыгнула через каменистое дно и пнула деревянное корыто:

— Да зачем мне твоя дурацкая..

Лодка слегка накренилась, достаточно для того, чтобы оберег блеснул под темным сводом пещеры.

Глаза Уты широко распахнулись, и она подкралась к лодке, забралась внутрь и скользнула к узкому носу. Протянула руку. Дрожащей рукой отцепила оберег. Подушечками пальцев пробежала по мерцающему сплаву будто она делала это тысячу раз. С губ сорвался вздох, наполненный многолетней тоской и болью.

И пусть внутри все переворачивалось от непривычного ощущения надежды, но глаза подозрительно сощурились.

— Как ты… Где ты это нашла?

— Это просто симпатичная безделушка, оберег. Бабушка нашла его в детстве. Он нужен тебе? Забирай. Давай.

Девочка склонилась к Уте, умоляюще сложив руки.

— Пожалуйста, забирай, только отпусти мою сестру.