Под позолотой — кровь

   Гаврилин представил себе эту сцену и засмеялся. Вскочил с постели и несколько раз подпрыгнул. И жить хорошо, и жизнь… особенно после бокала шампанского. А в двадцатый номер – шампанского! Гаврилин прыснул. Совсем крыша поехала. Черепица летит во все стороны. В двадцать ноль-ноль он отрапортует начальству, а в двадцать два ноль-ноль, если доживет, и начальство не придумает очередную начальственную пакость, он будет ужинать в ресторане гостиницы «Юг» с Мариной и чахлыми командировочными. Он по легенде, между прочим, простой отечественный интеллигент, без капиталов. На сколько минут ресторана хватит суточных? Гаврилин мысленно пересчитал свои денежные запасы и пришел к выводу, что один вечер в ресторане он себе позволить может. Но только один. Иначе все оставшееся время придется питаться воспоминаниями о прекрасно проведенном вечере.

   Ля-ля-ля! Тополя! Здоровенный голый мужик приплясывает посреди комнаты с совершенно обалделым видом. Гаврилин рассмотрел себя в зеркале и пришел к выводу, что начальство было бы им недовольно. То есть, абсолютно. Изо всех сил. Гаврилин натянул спортивные штаны на голое тело. И замер. Краска медленно прошла по его лицу из-под корней волос к шее, как кипятком обдало. Здравствуйте, президент Грант, герой Гражданской войны, вечный символ пятидесятидолларовой купюры. Кто же это вас бокалом придавил? Не надо, мистер президент, не трудитесь. Нам говорили, что нужно доверять своей интуиции. Нас даже хвалили за удивительно сильно развитое воображение и способность к дедуктивному мышлению.

   Четыре с плюсом за технику исполнения. При перерасчете на доллары это выходит по десять долларов за балл, плюс пять долларов за плюс и пять долларов за включения счетчика. Нет, все логично, все совершенно укладывается в схему. В мужском варианте это выглядело бы почти традиционно – снял блядь на улице, приехали к ней домой с шампанским и фруктами, перепихнулись на четверку с плюсом и уехал, назначив новую встречу. А оплату оставил на столике, чтобы не вступать в торговлю. Полтинник баксов – для первого раза очень даже неплохо. Как высоко вас ценят женщины, господин Гаврилин. Эта – просто без ума от вас.

   Первой мыслью Гаврилина было портрет отважного американского генерала изничтожить, он даже поискал глазами спички. Порвать. Порвать и выбросить в нужник. Истеричка. Еще можно заплакать и придя в ресторан швырнуть Марине купюру в лицо и заявить, что она не на того напала.

   Щелк-щелк, бзынь, динь-дилинь. Кто там? Ваша интуиция. Проходи. Что нам скажет наша интуиция?

   Что-то тут не так. Почему именно его она выбрала из всей этой толпы. Он себе стоял, никого не трогал, а женщина вышла вынести мусор из мусорного ведра. Смотрит – совершенно неотразимый мужчина, в ее вкусе, как раз на пятьдесят долларов. Стоп, не психуй, успокойся и подумай как следует. Значит так, Он себе стоял в толпе, никого не… это вы бросьте, это не нужно нам лапшу на уши вешать.

   Вначале он сидел в кафе и бездарно пялился на прелести блондинки, потом бежал от кафе, потом возвращался назад, уже вместе с людьми. А Марина вышла выбросить мусор и совершенно случайно заметила его в толпе.

   Какого черта! Она обратилась именно ко мне, единственному из всех в толпе свидетелей убийства. Мужичек слинял, клуша с дочкой вопили, а секретный агент Гаврилин метался туда и обратно. И ведь Марина совершенно ясно дала понять, что вся эта история с трупами ее совершенно не интересует. И из ее окна кафе просматривается просто навылет.

   Как, все-таки славно потрудились педагоги спецшколы над Гаврилиным. Не прошло и трех часов, как он заподозрил неладное. Аналитик, умница, суперагент, дерьмо сраное. Какая тут лирика, сплошная проза жизни. Привела к себе домой, чтобы кое-что выяснить. Он ей там и про место проживания сообщил. Зачем поехала к нему – убедиться, что не соврал. Логично. В постели его отымела – чтобы подозрений не вызвать. А баксы зачем оставила?

   Гаврилин вышел на веранду и налил себе воды из чайника. Теплая и с мерзким привкусом железа. Мерзкий привкус. У всей этой истории мерзкий привкус. Получается так, что придется докладывать обо всем. О Марине – в первую очередь.

   И все-таки, при чем здесь баксы? Не понимаю. Гаврилин еще отпил из чайника и резко обернулся на скрип двери:

   – Здравствуйте, баба Агата.

   – Здоров. Как жизнь?

   – Так себе, – почти честно сказал Гаврилин.

   Баба Агата поставила сумку на кухонный стол и покачала головой:

   – Ты, парень, совсем зажрался.

   – Что значит зажрался?

   – От него такие женщины выходят, а он так себе живет. Я тут Марину встретила возле дома. Хвалит она тебя и просила напомнить, что ждет тебя вечером. Чай пить будешь?

   Гаврилин ошалело смотрел на бабу Агату. Та поймала на себе удивленный взгляд и сердито нахмурилась:

   – Чего уставился? Говорит, в гостинице «Юг».

   Гаврилин устало опустился на табурет. Кто-то здесь явно не в порядке.

   – А вы Марину хорошо знаете?

   – С детства. С самого, что ни на есть, раннего.

   – И как?

   – А это вам мужикам виднее. Я про нее слова плохого не скажу. И другим не позволю. Понял?

   – Понял.

   – А раз понял – шагом марш за водой.