Под прикрытием

А вот это он зря. Не выпуская пистолета из правой руки, я пробил левой – пользительный прием, тоже почерпнутый в учебке. Обычно у человека больше развита правая рука, он и сам бьет правой, и защищается лучше тоже от удара правой. А нам в учебке ставили именно левую руку – как фактор неожиданности, и для таких случаев тоже, когда правая рука занята находящимся в ней оружием. Ударил я не слишком сильно – просто, чтобы сбить спесь и удержать от других нежелательных поступков. Не приводить же мне его потом в сознание…

– Не надо, полковник. Не дергайтесь, дольше проживете. Нож брось или еще что там у тебя – пистолет… Брось, брось… Не то в ногу выстрелю. Языком ты можешь ведь и без ноги чесать. Осторожненько, левой рукой, вот так…

Полковник помотал головой, как боксер, оправляющийся от удара. Левой рукой он достал из-за пояса и бросил между нами какую-то железяку, сильно похожую на заточку – с такими обычно ходит молодежь.

– Дурные привычки, так ведь, полковник?

– Зря мы тебя не замочили, Кросс. Помнишь тогда, на Шанкилл… Ты один был, а нас – шестеро. Надо было задержаться тогда, надо…

– Брось, полковник… Тогда у тебя шансов не было, ты сам от самооборонщиков[125] улепетывал. Останься ты хоть на минуту – и твой скальп самооборонщики пронесли бы на параде в честь герцога Вильгельма Оранского, а твою задницу потом долго бы пытались опознать в числе прочих. Скажешь, не так?

На самом деле – меня тогда действительно сильно прижали. Шестеро с автоматами против одного меня с пистолетом. Если бы у них было время и свобода маневра – пиши пропало. Спасло только то, что они были в протестантском квартале и к месту перестрелки уже сбегались боевики-протестанты со всей округи.

— Скажу, что ты трус. Если ты мужчина – бросай пистолет и попробуй взять меня…

Краем уха я услышал приближающиеся шаги – Грей…

– Я тебя уже взял. У тебя было ружье, у меня только пистолет. Не передергивай.

Может, полковник и рассчитывал на что-то, но когда за моей спиной появился Грей и он понял, что нас двое, сразу стух.

– Как ты? – не оборачиваясь, спросил я.

– Живой… Стрелять можно и получше…

Полковник вскинулся, хотел что-то сказать, но промолчал.

– Что надо? Ты ведь здесь нелегально?

– Нелегально. Поэтому проблем тебя грохнуть, как ты понимаешь, не будет. Открою тебе маленькую тайну… меня отстранили, и против меня ведется служебное расследование. Вот этот пистолет, – я пошевелил рукой с зажатым в ней пистолетом, – я нашел в одном из ваших тайников и забыл сдать, как это полагается. Если я его здесь брошу, ко мне этот след не приведет.

– Ошибаешься… – полковник облизал губы. – Грохнешь меня, остальные все равно тебя найдут…

Я засмеялся. Искренне…

– Пусть ищут. Тебе от этого будет легче в могиле? Да и потом, по-моему, ты сам не горишь желанием пообщаться со своими бывшими друзьями… я прав?

По тому, как метнулись глаза, понял – прав! Какая-то часть ИРА, скорее всего, большая, желает ему смерти. А кто-то укрывает. ИРА ведь – это не единый конгломерат, там немало лидеров, и каждый не всегда хочет договариваться с остальными. Есть группы, выступающие за какой-то диалог с британцами, есть – выступающие против получения помощи от русских. Словом, всякой твари – по паре…

– Вот что мы сделаем… полковник… Я тебя брошу в центре Дублина… в багажнике и позвоню в полицейский участок. Устраивает?

И снова метнулись глаза. Похоже, понимает, попади он в камеру – и ночи не проживет.

– Какого хрена тебе надо, констебль?

– Уже ближе к истине. Поиграем в вопросы-ответы. Ты грохнул О’Доннела?

– Какого, к чертям, О’Доннела? – пробурчал полковник, но глаза снова выдали ложь.

– Ты его грохнул, – подытожил я, – это был вопрос на сто фунтов. Теперь вопрос потруднее. Какого черта тебе это понадобилось? Впрочем, ответ на этот вопрос я уже знаю. Ты принес лэптоп в квартиру О’Доннела, там была программа управления к реактивной системе залпового огня или к миномету… вот видишь, он сунул нос, куда не полагалось. Проблема заключалась в том, что разъем на системе управления огнем был армейского образца… Русского, так ведь?

Это пришло мне в голову только что. Но по тому, как едва заметно дрогнули губы полковника, понял – снова в яблочко.

– Русского. И ты его замочил, но передать информацию он успел. А потом ты отпилил ему ноги. Как думаешь – кровь за кровь, зуб за зуб, еще действующая заповедь? А, полко…

Договорить я не успел. Так бывает – когда ведешь разговор, не успеваешь переключиться. Кроме того, я расслабился – Грей ведь за спиной, страхует. Полковник вдруг резко дернул рукой – в глазах, как вспышка, мучительная боль, слезы. Прежде чем я успел сориентироваться, грохнул выстрел, оглушительный в тесноте пастушьей хижины, – и по ушам резанул истошный крик…