Под прицелом ...

Крис оборачивается и без дальнейших разговоров открывает дверь, ведет нас по короткому коридору до лестницы и затем – на второй этаж. Останавливаемся у тяжелой серой двери. Крис предупредительно стучит и открывает ее, приглашая нас войти.

Предполагаю, что чудище перед нами и есть Сэм. Он огромен – около двух метров ростом и, наверное, метр в ширину. Однако он не толстый – сплошные мускулы и кости. Сэм изучает нас своими серыми глазами, и мне не нравится их стальной блеск. Неосознанно придвигаюсь поближе к Келси, и только сейчас понимаю, что она также придвинулась ко мне, – мы почти наступаем друг другу на ноги.

Наша четверка битый час по-идиотски рассматривает друг друга. Мы с Келси ожидаем, когда же один из них начнет шевелиться, но ничего не происходит.

Поэтому Келси делает шаг вперед.

– Келси Стентон, – она кивает на меня: – А это мой партнер, Харпер Кингсли.

Приходится прикусить язык, чтобы не добавить «в несексуальном смысле».

Кажется, у Криса сейчас вылезут из орбит глаза от ее нахальства. Но Келси храбро протягивает руку и ждет несколько ужасных секунд, прежде чем ее маленькие пальчики будут пожаты огромной лапищей.

– Сэм.

– Приятно познакомиться, Сэм. Мы с Харпер подумали, что вам, возможно, нужен хороший пиар. В городе не очень лестно отзываются о вас, и вы, ребята, могли бы изложить свою версию событий, прежде чем копы выдвинут против вас обвинения, как это было в Вако.

Делаю все возможное, чтобы удержать свою челюсть. Мне приходилось видеть Келс в разных ситуациях, но что-то не припомню в ней рвения рисковать почем зря. Она полностью проигнорировала предупреждение Криса.

Повисло тягостное молчание. Ждем реакцию Сэма. Он держит нас в напряжении почти минуту, а потом раскатисто смеется и отпускает руку Келси.

– А ты – не робкого десятка, мне это нравится в бабах.

– Хм, – Келси кривит губы, – только я бы заменила слово «бабы» на «женщины», – она делает паузу. – Так вы хотели бы дать интервью?

– Ты же сюда за этим и приехала, маленькая леди, – усмехается он. – Давайте начнем.

– Келс, – тихо зову ее. – Иди сюда на минутку, нужно нацепить на тебя оборудование.

Она придвигается поближе, и я разворачиваюсь спиной к мужчинам, закрывая нас и прилаживая клипсу с микрофоном. Пока перекидываю провод через плечи и спину к соединителю, стараюсь не реагировать на теплоту ее кожи.

– Зачем ты это сделала?

Она пожимает плечами и улыбается. В первый раз после того, как мы покинули Лос-Анджелес.

– Этот трюк использовали мои родители, настраивая меня друг против друга: мама предупреждала, что папа очень зол и о чем я должна молчать при разговоре с ним. Это была игра в доброго и злого полицейского, и я быстро поняла, что лучший способ внести смятение между ними – сходу начинать разговор с запретной темы.

Ее слова веселят меня, и я чуть дергаю рифленый воротник рубашки Олсона:

– Отличная работа, Крошка Ру. Готова?

Она кивает и гладит камеру, прежде чем вернуться к мужчинам.

Немного препирательств, и мне удается убедить Сэма нацепить такой же микрофон, как у Келси. Но мысль о прикосновениях к нему не только не задерживается у меня в голове, но и вызывает некоторую тошноту. Перед началом интервью выставляю освещение и фиксирую камеру на штативе. Направленный микрофон я использую позже для дополнительных комментариев, которые могут поступить от других присутствующих в комнате. По опыту знаю, что именно они и представляют наибольший интерес. В заключение вытягиваю антенну в окно в направлении грузовика, чтобы Олсон смог уловить сигнал. Это позволит нам сделать копии кассет в грузовике и на станции, просто на всякий случай. Меня мучают не очень хорошие предчувствия.

* * *

Боже, эти парни никак не могут заткнуться. Келси даже не пришлось особо расспрашивать, они нагородили столько, что нам придется долго поработать над тем, чтобы нарезать из всего этого что-нибудь путное. Джимми делает несколько комментариев по ходу съемки в мой микронаушник, наблюдая за происходящим из грузовика.

Они хорошо образованы. Их дети ходят в школу, и работа в поселении равномерно распределена между женщинами и мужчинами. Мне нравится такой подход. Они здесь уже пять лет. Крис был основателем общины, изначально зародившейся как приют для женщин и детей, спасающихся от насилия.

Крис и Сэм работали в социальной службе в Линкольне, и, очевидно, в какой-то момент устали от бюрократических проволочек и постоянного риска, которому подвергаются многие семьи (им бы как-нибудь приехать в Лос-Анджелес), поэтому в один из вечеров в баре у них возникла идея об удаленном поселении. Неплохая, на мой взгляд, и те, кто желает здесь остаться, живут по собственной воле, а их семьи могут приезжать и уезжать в любое время.

Сэм упомянул о разных религиозных группах и вольном вероисповедании, а также о том, что его избрали на должность «координатора».

Все это звучит круто. Интересно, а что они думают об однополых отношениях?

– А сколько человек в общине? – спрашивает Келси где-то через час после начала интервью. Это первый вопрос, который ей, наконец, удается задать.