Под прицелом

– Не надо. Все нормально, я лучше посмотрю в окно. Вот видите – я стою и со мной все нормально. Все в порядке, помощь не нужна.

Медсестра, привыкшая к тому, что ее слушаются беспрекословно, убежала – скорее всего, жаловаться врачу на нарушение пациентом режима.

А за окном была осень. Почти как в России, ветер кружил в загадочном танце желтую листву, так же, по-русски, хмурилось низкое серое небо. Женщина, которая спасла меня тогда, на лондонской улице, и которая теперь навещала каждый день, вышла из «Субурбана», припаркованного там, где парковаться нельзя, пошла к основному входу в комплекс. Остановилась – будто почувствовала на себе мой взгляд, – посмотрела на окна, улыбнулась, махнула мне рукой…

И я помахал ей в ответ.

Праведно ли я поступал в своей жизни? Прав ли я был в этой войне? На стороне правды ли я сражался? Не знаю. И никто не знает. Разве что один Господь…

Неоспорима правда войны лишь в одном. В нашей войне, тайной войне, нет ни правых, ни виноватых, а выбирать часто приходится между большим и меньшим злом. И человеком чести в нашей профессии мог считаться лишь тот, кто, делая этот нелегкий выбор, не забывал потом, что он выбрал зло…

2010 г.