Под призрачным прикрытием

– Георгий Игоревич, – просяще сказал Иващенко. Голос был такой, словно он привез на себе из командировки никак не меньше ведра злющих украинских блох. И виноват в этом был исключительно командир ЧВК, который не спешит баней озаботиться. – Мы отдых заслужили. Сейчас вроде бы как и свободны. Что бы сразу на вашу дачу не поехать? Какой смысл до вечера здесь сидеть? От местного душа я вообще пользы не вижу.

Иващенко демонстративно забросил руку за плечо и с хрустом почесал спину между лопатками. Пальцы его выглядели при этом более устрашающим инструментом, чем садовые грабли. Но на Селиверстова ни жест, ни звук не произвели впечатления. Полковник отрицательно мотнул коротко стриженной головой.

– Мы сейчас не просто сидим, не в ресторане, думается, время проводим, мы ждем человека из СВР[4]. Должен подъехать с интересными данными. Специально для вас. Потому сразу поехать возможности нет никакой.

– Следующее задание? – с пониманием спросил командир боевой группы «волкодавов» бывший старший лейтенант Лесничий.

– Возможно… – обтекаемо ответил полковник. – В настоящее время вопрос об использовании вашей группы против подразделения «Тень» стоит на обсуждении у командования. Хотя, я думаю, кроме вас, и запускать некого.

– «Тень»? – переспросил Иващенко. – Помнится, был такой спецназ внутренних войск Украины в Крыму. Кажется, они официально назывались ротой разведки внутренних войск.

– Было такое, – согласился Селиверстов. – Сейчас большинство бойцов той, старой «Тени», служат в российских внутренних войсках. В том же самом Крыму, кстати. Новое подразделение с этим же названием сформировано из самых отъявленных головорезов из состава участников боев в Новороссии. Из тех, по ком веревка давно уже плачет. Самые последние «отморозки». Не обученные толком, но с большими амбициями и с повышенной жестокостью. Обучают их, кстати, американские инструкторы. Но жестокости они сами американцев научат.

– Не знаю, чему американцы вообще могут научить… – спокойно и с пренебрежением сказал Лесничий. – Их самих учить надо. Чем мы и занимались совсем недавно.

– Чему-то, может быть, и научат, – вяло пожал мосластыми плечами Иващенко. – Эти же инструкторы, помнится, обучали грузинские командос перед «тремя восьмерками»[5]. Убегать их научили хорошо. Я сам там не был, но слышал рассказы…

– Ха-ха… – без смеха произнес Селиверстов. – Я вижу, вы сильно возомнили о себе после этой операции против «матрасников»[6]. В такой эйфории вас выпускать на следующую операцию просто рискованно. Это семьдесят процентов провала дела.

– Это, товарищ полковник, естественное временное явление, – сознался Лесничий. – Сами, наверное, через такое прошли. Удача всегда вдохновляет и толкает на новые подвиги. Главное, чтобы уверенность не переросла в стабильную самоуверенность. Мы самоуверенность изживем в себе через пару дней интенсивных занятий.

– Лучше бы ее вообще не было, – тихо сказал вроде бы самому себе полковник.

Иващенко улыбнулся так широко, как мог.

– Не переживайте, Георгий Игоревич. Про американский спецназ много легенд рассказывают. В основном, они сами и рассказывают, а потом Голливуд фильмы ставит. Отсюда во всем мире к спецназовцам-«матрасникам» уважение. Мы раньше с ними не сталкивались. Признаюсь, даже опасение было. Каково это – с суперменами тягаться… А тут – сразу целая ЧВК. А ЧВК – это лучшие из их спецназовцев. Но, кроме опасения, даже интерес был – как мы будем на их фоне смотреться. Всегда интересно на себя со стороны посмотреть. Оказалось, что «матрасники» ничем не лучше «укропов». Знаний и умения побольше, конечно. Оснащение на уровне. Но у тех еще и характер есть, и в драку лезут оголтело. А у «матрасников» характера и стимула не хватает. Мы убедились, что мы – несравненно сильнее. Разрешился вопрос, который каждого из нас много лет мучил. И разрешился в нашу пользу. Отсюда и эйфория. Но эйфория проходит быстро. Это я по себе хорошо знаю. Командир правильно говорит, начнутся занятия, сразу в форму войдем. И про «матрасников» забудем.

– Если так обстоят дела, готов вам каждый день баню на даче растапливать, – улыбнулся Селиверстов, тем не менее немедленно звонить не стал.

В принципе, он сам хорошо знал это состояние первых дней после успешного выполнения задания, которое считалось чрезвычайно сложным. И знал, что это состояние быстро проходит, особенно когда за постоянными трудоемкими занятиями и обсуждением новых задач, которые еще только предстоит решить, прошлое забывается. О нем просто некогда думать. И вместо эйфории остается только уверенность в своих силах. Жесткая уверенность, не позволяющая сомневаться в самый трудный момент, толкающая на дела, которые раньше казались вообще невыполнимыми…

* * *