Под псевдонимом «Мимоза»

На следующий день он прямо с утра позвонил в Ильштетт Марии Силантьевне и просил ее срочно приехать в Кельн. Когда Маша в ранних сумерках приблизилась к капелле Святого Николая, с XII века стоявшей на берегу Рейна в окружении старинных памятников, ее охватило странное ощущение: будто время остановилось. А она сама — уже где-то в другом измерении. Но голос графа, раздавшийся откуда-то сверху, заставил ее опомниться. Миновав капеллу, они двинулись вдоль набережной под высокими липами и каштанами, легко качавшимися от ветра. В окнах особняков зажигались люстры, но берег казался пустынным, лишь изредка встречались одинокие прохожие, выгуливавшие собак. Заметив за деревьями цветущей магнолии каменную скамью, Корф предложил уединиться и, оглядевшись внимательно вокруг, прислушался. Кроме тишайшего плеска рейнских волн, сюда не доносились никакие иные звуки. Немного помолчав, он медленно сказал:

— Даже не знаю, с чего начать, Мария Силантьевна! Ну да ладно, вы ведь не робкого десятка, а? Скажу напрямик — необходимо срочно «залечь на дно». К сожалению. Опасность для вас возросла. Поэтому нам сейчас нужна совсем другая «легенда».

— Это что же, Вадим Ильич, из-за Редозуб, что ли? Ведь я так и знала, что Италия мне боком выйдет! — в сердцах воскликнула Мимоза.

— Кто-кто? Что за Редозуб?! — с недоумением спросил граф.

— Как кто? Ах, так вы не знаете, значит, не из-за нее? Это — близкая знакомая «серого карди», ее-то я и встретила в Аквиле на конгрессе — она вместе с Разуновым там была. Ну, я тут же попыталась дозвониться вам, но вы и Антон были недосягаемы!

— Еще этого не хватало! Ну, да не в том дело, Мари. Причина, по которой я вас вызвал — в перемене наверху. И тем более теперь, еще из-за Редозуб. Нам лучше перестраховаться, чем наоборот. И вас зовут теперь Эрика Кирхов! — четко произнес Корф ее новую фамилию и вручил оторопевшей Маше новенький немецкий паспорт в зеленоватой обложке.

— Но… но как же так?! — не веря до конца, что все уже решено за нее, попыталась возразить Ивлева.

— Это не обсуждается! Я несу ответственность за вашу жизнь, Мари! Ну, а об исчезновении из Ильштетта не беспокойтесь, — фроляйн Эйманн все быстро уладит!

— А где же я смогу работать, Вадим Ильич?

— Ах, Мари-Мари! — переходя на вальяжный тон, засмеялся граф, — до чего же вы исконно советская фроляйн! Ваша наивность мне даже импонирует. Поговорку-то небось знаете: работа не волк… Хм… ну а если серьезно, то о занятиях высоконаучных придется пока забыть. Погодите чуток, осмотритесь вокруг — красота-то какая! — и он кивнул в сторону проступавшего сквозь кусты силуэта: необычная вилла с причудливыми балконами-палубами напоминала корабль — с надстроенной башенкой в виде капитанской рубки со штурвалом, со свисавшим вниз якорем на мощной цепи.

— Потрясающе! Кто же в таком сказочном доме живет? Кто-то необыкновенный?

— Не знаю, Мари, может, бывший моряк. Но скорее всего — у кого деньги. Гм… а может, вы и правы. Иногда я, грешный, слишком приземленно все оцениваю, этак вульгарно-социологически.

Когда Корф вручал Маше ключи от ее новой квартиры, она вдруг запричитала:

— Не могу я так больше, Вадим Ильич! Неужели никогда… Я домой хочу!

— Я тоже в Россию хочу, Мари. Но научитесь ждать. Поверьте, перемены уже «на носу». Вы же радио Свобода слушаете?

— Да, конечно. Гм… а вы, Вадим Ильич, настоящий граф из эмигрантской семьи или это — тоже «легенда»?

— Представьте себе — настоящий. И родился в Париже. И княгиня Орликовски — мне сестра родная. Но учился я не только в Сорбонне и Мюнхене, но и в Москве тоже. Отсюда у меня и связи. Но вам-то об этом знать — зачем?

— Простите мое глупое любопытство, граф! Но вы для меня terra incognita! Я подумала, что для верных действий — чем больше ясности, тем лучше. Но вам, конечно, виднее, — сбивчиво оправдывалась Мими перед своим благодетелем, но не смогла удержаться и от другого волновавшего ее вопроса, — а вы, Вадим Ильич, не можете мне сказать, почему тогда в Вене заговорили со мной о масонах? Это что — шутка была такая?

— Не совсем, Мари. Просто я хотел прощупать, способны ли вы воспринять наши намерения.

— Что значит — наши?!

— Не задавайте лишних вопросов! Впрочем, вам должно быть известно, что международные банки и теневые хасидо-масоны, те, что за ними стоят, вовсе не собираются нашу страну к райской-то жизни допускать — ведь рай земной уготован только «золотому миллиарду». Но должны же мы, русские, как-то противостоять этим проклятым «хозяевам земли»?

— Вы думаете — это возможно?! Открыто?! С поднятым забралом?! Даже я понимаю, Вадим Ильич, что сейчас — это просто смешно!

— Верно понимаете, Мари. Значит, нам надо внедряться в их теневые структуры. Тайно просачиваться в их «ордена», чтобы всегда быть в курсе, ну и не только… Мы должны научиться, наконец, влиять на них, глубинно воздействовать в наших интересах, государственных, понимаете?

— Так для такой чрезвычайной миссии вы и хотели внедрить меня в какую-нибудь секретную ложу?