Под псевдонимом «Мимоза»

Когда самолет взмыл в небеса и близнецы-шпили Кельнского собора показались Мимозе крохотными пирамидками, а Рейн блеснул узенькой змейкой, она прослезилась от счастья, осознав в этот миг — такой полет дарован свыше! Но чувство радостного раскрепощения быстро сменилось тревогой: а вдруг все вернется обратно? Что действительно случилось 19 августа? Можно ли поверить, что нет больше ЦК партии… а не рано ли пировать? Не «пиррова» ли это победа? — и в душе ее зашевелился червь сомнения. К тому же по иронии судьбы Маше и сегодня предстояло пройти погранконтроль в Шереметьево-2 под чужим именем, как и четыре года тому назад. Но теперь — в обратном направлении. И на сей раз бояться было нечего: под прикрытием немецкого гражданства фрау Кирхов со своей короткой стрижкой и квадратными очками походила скорей всего на свою Ильштеттскую подругу Аниту. И даже у самого бдительного пограничного стража ни в коей мере не могла бы вызвать подозрения о своем исконно русском происхождении.

В момент, когда в Москве наступил «час Х», давно предвиденный Вадимом Ильичем, он не стал ждать «у моря погоды» и решил пойти на риск — открыть в столице филиал фирмы «Лайерс медикум» и поручил это своей преданной соратнице. Как и подобает состоятельной иностранке, Маша-Эрика остановилась в «Метрополе» и поздним вечером вышла на улицу, намереваясь прогуляться до Красной площади. Сразу ощутила — все вокруг было иным, не таким как раньше. Свет фонарей высвечивал на лицах прохожих печать обреченности, и не было больше ореола над Москвой — того самого светящегося ореола, что веет над каждым великим городом — будь то Рим или Мюнхен, Вена или Кельн. Он как бы покрывает город защитой, охраняя его от распада своим невидимым мистическим свечением.

Мимоза знала: душа Москвы и раньше была больна, но тогда она была живой, трепещущей. А теперь ее больше не было. Утратив над собой ореол, она просто исчезла, растворилась в небытии. От этих мыслей на Машу повеяло беспросветной пустотой.

Но на следующий день, взбодренная звонком Вадима Ильича, она рьяно взялась за дело. При помощи Трофима, верного соратника Корфа, сняла в Старосадском переулке под офис будущей фирмы 8-комнатную квартиру. И через две недели здесь состоялось открытие представительства «Лайерс медикум». В тот же день, почувствовав себя свободной, она позвонила наконец из автомата Алевтине.

Как и в прежние времена, подруги встретились на Гоголевском бульваре. Кругом на скамьях лежали бомжи в отрепьях. На газоне, прямо на земле валялась тетка с красным лицом и шумно выкрикивала матом угрозы в адрес неизвестных мерзавцев. К Маше и Але сразу подскочил мужик — с виду вполне приличный, но стал жалостливо выклянчивать деньги.

— Пойдем отсюда скорей, Мими, а то он еще и сумку выхватит!

И пристально взглянув на онемечившуюся Марию, Аля обняла ее:

— Я ведь отчаивалась, Мими, думала, не увижу тебя больше никогда! Где остановилась-то? Вот ключ от квартиры твоей, возьми!

— Нет-нет, Аленька, оставь пока у себя — я ведь до сих пор на нелегале, — прошептала Ивлева.

— Да почему? Теперь бояться-то некого! «Серый монстр» больше не у дел. И в институт можешь вернуться — директором-то у нас угадай кто? — затараторила Алевтина, не сдерживая радостного возбуждения.

— Неужели Игорь Антонов?!

— Он самый, и вообще все переменилось, понимаешь?

— Как не понять, Алька! — озираясь по сторонам, вздохнула Мими.

Кругом грохотал рок, пестрели грязные рекламные щиты. Лотки у метро были завалены порно-газетками, книжками о колдунах, астрологии и каббале. Мимо неслись старые дребезжащие иномарки и полудохлые москвичишки с ладамии, пропитывая воздух удушливой гарью. Казалось, что машины, люди, фонари и здания — все раскалено до предела и вот-вот взорвется.

— Сама видишь, Мими, живем как в Содоме. А канал «2х2» ежедневно вещает об убийствах и пропавших людях: то бизнесмена в асфальт закатают, то журналистку удушат! И ведь никого это уже не трогает — каждый за себя трясется. А знаешь, кому на Руси жить хорошо? Мальчикам в малиновых пиджаках — они в офисах ошиваются да в ресторанах. Откуда их столько взялось? Да еще путанам, вот у кого заработок астрономический! А вечером у «Националя» в подземном переходе толкутся те, что попроще — там сквозь них и не продерешься. Гоморра!

— Да куда ж все катится?!

— Никто не знает, Мими. Ведь откуда ни возьмись, из каких щелей выползли типы со стеклянными глазами? Они-то четко знают, что делать! Кого — в порошок стереть, а кого — на постамент поставить! А у народа денег нет совсем. Иногда и на метро не хватает. Даже у Таи Дольской, представляешь? Она хотела книжную лавку открыть, так пришлось занимать у знакомой профессорши из МГИМО — та, собравшись в Израиль, квартиру продала. А в институте у нас почти год уже зарплату не дают, говорят, вот-вот его закроют.

— Как? Почему ты молчала, Аля? Ведь могла бы через Трофима сообщить!