Под развалинами Помпеи. Т. 1

– Агриппины Германика я не забываю: ее я оставлю под конец. Теперь она в Галлии со своим мужем, который из уважения к Августу согласился управлять галльскими провинциями, куда я постаралась удалить его, потому что римский народ, боготворивший моего покойного Друза, смотрит на сына его, Германика, как на наследника Августа, воображая, что этот добрый юноша возвратит ему прежнюю свободу. Но я, верная повелениям богов, никогда и не думала предпочитать старшему брату, моему Тиверию, младшего Друза, а тем менее, по его смерти, его сына. Кроме того, я ненавижу Агриппину, как весь род, происходящий от дочери Либона, и охотно загрызла бы ее, но по своему поведению она совершенно противоположна своей матери и сестре, целомудренна и обожает своего мужа, хотя и горда; по моему мнению, еще не настало время для нанесения ей удара; но помни, Ургулания, что я ее не забываю. В настоящую минуту главные усилия надобно сосредоточить на презренном Агриппе Постуме. Если только он в Риме, то нет сомнения, что он скрыт в доме Юлии, и я уверена в том, что жена Луция Эмилия Павла отвечает мне такой же ненавистью, какую я питаю к ней. Теперь я думаю об Агриппе, а затем наступит ее очередь. Клянусь, что я не успокоюсь до тех пор, и да услышат мою клятву боги, пока судьба матери не постигнет и дочери.

– Силла записывал на своих дощечках имена тех лиц, которых осуждал к изгнанию, а я, о божественная Августа, пишу на своих имена твоих изгнанников.

– Прочти же их.

Ургулания начала читать:

– Юлия, Агриппа Постум, Юлия и Агриппина, ее дети; Семпроний Гракх, Овидий Назон, Квинт Криспин, Аппий Клавдий – словом, все бесстыдные любовники дочери Скрибонии[31]…

– Довольно, Ургулания, не иди дальше: для всех прочих амнистия.

После этого Ургулания, простившись с Ливией, отправилась на охоту за беглецом из Сорренто.

Между тем сенатом были опубликованы письма из Паннонии, Далмации и Македонии, о которых упоминала Ливия в разговоре с сыном. Август действительно не скрывал своего страха, а так как он считался, вследствие выигранных им побед, очень храбрым воином, то его страх, но в усиленной степени перешел и на сенаторов, особенно когда Август заявил им, что, если в течение десяти дней не будут приняты серьезные меры защиты, неприятель может появиться у ворот самого Рима.

Отечество, таким образом, оказалось в опасности!

Тогда-то, по предложению сенаторов, друзей Ливии, Тиверий Клавдий Нерон был провозглашен главнокомандующим.

Глава пятая Утро римской матроны

Из предшествовавшей главы читатель мог понять, что между действующими лицами моей истории находятся две Юлии, мать и дочь, из которых первая – дочь Августа и Скрибонии, выданная замуж, после двух мужей, за Тиверия Клавдия Нерона, и вторая – дочь Марка Випсания Агриппы и жена Луция Эмилия Павла.

Я напоминаю об этом, потому что при одинаковых именах читатель легко может запутаться в ветвях генеалогического дерева, особенно когда книга берется им в руки не для того, чтобы ломать себе голову и утруждать свою память, а единственно для развлечения и, если хотите, немного для того, чтобы извлечь из нее кое-что и полезное, но без большого усилия.

Пусть же знает читатель, что в этой главе я поведу его в римский дом младшей Юлии, жены Луция Эмилия Павла.

В то время как мы находились на Палатине, в доме Августа, и подслушивали там преступные тайны Ливии Друзиллы Августы и страшную боязнь Тиверия не достигнуть той цели, ради которой он не затруднился бросить любимую им Випсанию Агриппину, сделавшую его уже отцом Друза, чтобы жениться на Юлии, дочери Августа, о нецеломудренности которой он знал еще тогда, когда она была соединена с Марцеллом, и еще более потом, когда сделалась женой Марка Випсания Агриппы и приобрела известность своими скандальными похождениями с Семпронием Гракхом, Тиверию казалось, что, вступая посредством брака с дочерью Августа в фамилию цезарей, ему легче будет достигнуть своей цели, – в то время, говорю я, в доме Луция Эмилия Павла можно было бы узнать, как нелеп был страх Ливии и ее фаворитки.

Не ожидая результата поисков, предпринятых этой последней и Проциллом, постараемся узнать причину упомянутого страха Ливии.

Младшая Юлия, дочь Марка Випсания Агриппы, славившаяся образованием и красотой, но изнеженная, и на этот раз проснулась поздно, что заметила она по направлению солнечных лучей, пробившихся через скважины закрытых окон.

Но прежде, нежели описывать утреннее времяпрепровождение молодой римской красавицы, я нахожу нелишним познакомить читателя с ее личностью.