Под руку с Одиночеством

К их столику, шатаясь, подошел мужичок, уже с утра дурно пахнущий перегаром, наклонился к Таньке:

– Слышь, модель расфуфыренная, забирай свою драную кошку и вали отсюда: у моей подруги аллергия на блохастых!

– Лады, – спрыгивая с кресла, повеселела Танька. – Пошли лечить твою немощную потаскушку.

– Чё!? – заорал мужик.

– Чё, чё. Хобот на плечо! Пойдем выйдем, обмылок счастья, – Танька потянула за собой наливающегося яростью мужчину.

 

«Может, я разомнусь? – с надеждой спросил Лютик.»

«За его товаркой посмотри, если полезет – сделай незаметно, но больно.»

«Класс! – спрыгивая на пол, оживился котенок.»

 

– Вы далеко? – наконец пришел в себя Саял. Он встал и попытался перехватить у Таньки хама.

Танюша мягко отстранила его, не прекращая движения к выходу. По дороге она незаметно прихватила с одного из столиков разовые палочки для еды и остановилась, очень нехорошо глядя на пьяного, только в ближайшей от кафе пустой и темной подворотне.

– Что тебе надо, малявка?! Я тебя сейчас по стенке размажу, – пытаясь схватить девочку за горло, прорычал мужик.

– Суши любишь? – уворачиваясь, спросила Танечка.

– Чё?! Ах ты, сука!...

 

Не давая нахалу развернуться, она сначала резко воткнула палочки ему в ноздри, так, что он взвыл от сильной боли и попытался воспарить над землей. Выдернув приспособление для еды из носа наглеца, Танюша подпрыгнула, зацепившись пальцами левой руки за нижнюю челюсть разинутого рта мужика, при этом, правой вогнала обе палочки в его пасть. Смрадный воспаленный зев, в ответ на вторжение инородного тела, успел только нелепо запищать. Танечка отскочила в сторону, прежде чем хлынула кровь из носа мужчины, затекая в его раззявленный хлебальник и заливая подбородок.

За спиной раздался вопль. Отвернувшись от глотающего собственную кровь пьяницы, Танюша узрела великолепную картину: не первой свежести толстозадая «подружка», за которой наблюдал Лютик, теперь стояла на улице, хваталась за свое расцарапанное седалище, некрасиво вывалившееся из разодранных в клочья джинсов.

***

– Блин, весь аппетит пропал, – откладывая очередной бутерброд, сказал техник.

– Ну ты и неженка! Мог бы привыкнуть к ее жестокости, – на оператора сцена учиненного Танюшкой наказания не произвела впечатления.

***

– А говорил – нормальное кафе, – усаживаясь на место, заметила Танька. – Всякий сброд похмеляется…

– Я о кухне говорил, тут качественно готовят и шеф нормальный. Куда ты этого типчика увела?

– А–а, – махнула рукой Танька, разглядывая на столе уже принесенный заказ, – первую помощь оказывала.

 

Она с горящими глазами придвинула к себе блюдо с кусочком тортика, политым блестящим сиропом. Полукругом, проведенным смелой кистью по краю тарелки, застывший коричневый соус изображал путь. Откуда и куда – неважно, главное, что «на пути» встретилась веточка настоящей красной смородины с капельками росы и шоколадная веточка черной! Все вместе так красиво смотрелось, что было жалко есть.

 

«Такая прелесть обязана быть вкусной!»

«А мне угощение будет? – поинтересовался Лютик.»

«Ты моя любовь! Конечно, будет! Сейчас отчекрыжу половинку…»

 

– Какую первую помощь? Ему плохо стало? От выпитого, наверное…

– Не, – Танька неопределенно махнула вилкой, прицеливаясь к тортику, – он палочками подавился.

– Какими палочками? Что ты несешь?

– Китайскими. Очень суши любил, вот и подавился, – она вздохнула и смело разделила кусочек лакомства пополам. Одну часть переложила на блюдце, добавила мороженое и поставила к Лютику на кресло.

– Суши – японское блюдо. А палочки для еды – только условно можно назвать китайскими.

– Ну ты и зануда, – отправляя в рот первый кусочек, прокомментировала Танька.

 

 

Часть 46

 

«Зачем ты мужика покалечила?

А ты зачем? Хватит нас делить пополам, мы – одно целое!

Ладно. Так зачем мы его так? Он же просто пьяный был.

Ничего с ним не станет, пару дырок лишних, подумаешь! Зальет спиртным и забудет, только глотать будет больно. Ну и нюхальник распухнет.

Не многовато ли жестокости?

Так мы, вообще–то, дьявол…

Не вижу связи.»

 

– Действительно, вкусно! Даже еще хочется. А ты так умеешь готовить? – Танька едва оторвалась от тортика, чтобы похвалить выбор Саяла.

– Я многое умею. А этот торт – авторский, его нельзя повторять.

– Странно: струпья лапши со вкусом полета птицы или пельмешки со следами проходившего мимо мяса – можно повторять, а вкусное и полезное – разрешение особое требуется. Что за дикая страна у вас? – она переключилась на мороженое, уже слегка подтаявшее по краям, и с удовольствием слизнула с ложечки размягченную массу.

– Ты разве не здешняя? – удивленно спросил Саял, откидываясь на спинку.

 

Не поднимая глаз, Танька помотала головой. Хвост запрыгал из стороны в сторону, оторваться от лакомства не было сил. Рядом Лютик многозначительно облизывал усы, стараясь захватить даже самые маленькие капельки сладкого угощения.

Прикончив свою порцию, медленно отодвинула от себя пустую посудинку, жалобно глядя ей вслед.

– Всегда кошака своего так кормишь? Невежливо это.

– Ты мне отец, что ли? Сам хам, нефиг так Лютика моего называть!

– Ну извини. Теперь можем поговорить?