Под счастливой звездой

— Я так обрадовалась, когда отец обнаружил нас. Я думала, он пришел меня спасти. Но он сказал: «Единожды солгав, кто тебе поверит». Говорил, что, должно быть, я сама хотела этого, иначе не стала бы встречаться с мужчиной за конюшней. Назвал меня грязной потаскушкой. — Ее лицо помрачнело. — Все усилия, которые я прилагала, стараясь быть хорошей, ничего для него не значили. Он мне не верил.

— Поэтому ты нанесла ему ответный удар, превратив его обвинение в реальность? — догадался Трев. — Ты отдалась Рэндаллу, как бы больно и неприятно тебе ни было.

Она едва заметно кивнула.

— Я сделала это в отместку отцу. Не смогла удержаться. — Ее била дрожь, а в глазах Трев увидел отблеск мучительной боли. — Как же это невыносимо — быть такой испорченной.

— Тебя предал человек, которому ты больше всего доверяла, который должен был выслушать тебя и принять твою сторону. Он должен был понять тебя и защитить. Конечно, тебя переполняла ярость. Что еще ты могла ощущать?

Она пожала плечами, не желая отвечать.

Он продолжал:

— Ты почувствовала себя лучше, когда на деле подтвердила его обвинение? — Вдруг он замолчал, осененный внезапной догадкой. — Поэтому ты и воруешь? Потому что обидно быть обвиненной в преступлении, которое ты не совершала. Уж лучше грешником быть, чем грешником слыть?

Она вскинула брови, и ее миндалевидные глаза стали удивленными.

— Я… я не знаю. Возможно. — Она замолчала.

Он принял решение.

— Я поверю тебе, Темперанс, — сказал он. — Поверю, клянусь честью. Я выслушаю тебя и не стану судить. Буду слушать до тех пор, пока не пойму, что у тебя на душе. И буду держать свое мнение при себе. Вот что я могу дать в обмен на честность, которой прошу от тебя.

Он замирая ждал ее ответа, но вдруг из темноты появилась какая-то огромная фигура с фонарем. Это был один из частных сторожей, которых богатые лондонцы нанимают, чтобы прогонять уличных женщин и бездомных попрошаек от своих дверей.

— Топайте отсюда, — крикнул он, взмахнув тяжелой дубинкой.

— Идем, — сказал Трев, взяв ее за руку. — Продолжим наш разговор где-нибудь в другом месте.

Она вырвала руку:

— Я не вернусь в ту комнату с тобой.

У него было ничуть не больше желания возвращаться туда.

— Я и не прошу тебя об этом. Не сейчас. Но не знаю, куда еще мы можем пойти в такое позднее время.

— Я знаю, — отозвалась она. — «Крысиный замок» открыт всю ночь. Там встречаются воры-взломщики, карманники и попрошайки, которым в этот день посчастливилось собрать неплохой улов. — В ее глазах светился неприкрытый вызов. — Хватит у тебя смелости пойти со мной туда?

— Испытай меня, — отозвался он.

На знакомой территории она почувствует себя в безопасности. Но воспользуется ли она этим, чтобы снова ускользнуть от него? Вполне возможно. Такой поворот событий нельзя не принимать в расчет. Но у нее есть на это право. У нее нет никаких причин, чтобы остаться с ним, напротив, он сделал слишком много, чтобы вызвать у нее желание сбежать.

— Значит, «Крысиный замок», — сказал он, и они пошли по темным ночным улицам к воровскому притону.

Снаружи здание, у которого они оказались, ничем не отличалось от других деревянных магазинов и лавок, тянущихся вдоль грязной улицы. Их стены были оклеены афишами театральных постановок и объявлениями о патентованных лекарствах, но внешнее впечатление оказалось обманчивым. Она отрывисто постучала в дверь и подождала, пока кто-то внутри разглядывал ее через замочную скважину. Дверь чуть-чуть приоткрылась, потом широко распахнулась, и здоровяк по прозвищу Багор махнул, приглашая их войти.

Как всегда в это время ночи, за столами сидели грубо одетые лодочники. Они держали в руках кружки с дымящимся кофе, готовясь к предстоящему долгому дню. Те же, кто закончил свои ночные дела, потягивали портер[4]. Некоторые кидали кости, другие сидели, развалившись, вытянув ноги и вполуха слушая неряшливую толстую блондинку, которая называла себя Певчей Птичкой Чипсайда[5] и пела все, о чем ни попросят, за пинту-другую.

Старушка Пег окликнула Темперанс со своего места перед огромным очагом, где кипели кофейники.

— Пожарить оладьи для тебя и твоего дружка?

Темперанс кивнула и, после того как бармен налил им по кружке пива, повела Трева к одному из дальних столов. Он находился в задней части комнаты, в сторонне от остальных завсегдатаев.

— Здесь нас никто не побеспокоит, — заверила она. — Теперь можем поговорить.

Трев чувствовал на себе взгляды лодочников. Если они и гадали, что привело его сюда, то ничем не выдаивали этого, разве что время от времени поглядывали в его сторону. Он с готовностью уступил инициативу Темперанс. Большинство их встреч происходило там, где хотел он. Но если они собираются заключить перемирие, она должна чувствовать себя в безопасности на своей территории.

Крупная женщина в переднике, залитом кофе, принесла им оладьи. Он попробовал немножко. Оказалось на удивление вкусно. Темперанс нервно ела, откусывая крошечные кусочки, а он попивал пенящееся пиво и ждал.

Дав ей достаточно времени, чтобы прийти в себя, он придал голосу как можно больше мягкости и снова спросил: