Под сенью Дома Блэк...

– Леди, видит Мерлин, я торговал этим до 1983 года, но после вышел закон об артефактах. Я не хочу в Азкабан! Я приличный человек, простой лавочник...

Струпьяр хмыкнул, полный сомнения, и вновь дернул за руку Рабастана.

– Это крайняя необходимость, мистер Локк. Вы знаете нас. Мы не выдаем.

Старик мялся. Вид у него был такой, будто он разрывался между жадностью и собственной безопасностью. Победила жадность.

– Блэк всегда держат слово, – наконец выдал он. – Я возьму в два раза больше. Риск мой, понимаете?

– Хорошо, я согласна.

Лавочник достал откуда-то из под прилавка небольшую шкатулку. Сдунул с нее пыль и осторожно поставил на прилавок.

– Последний, леди Блэк. Очень хорош. Тот, кто его заказывал, так за ним в 83-ем и не явился. Не знаю, что с их алтарем, но это не наша забота, верно?

– Верно, мистер Локк, – согласно склонила голову девушка, положив на прилавок кошелек, который был мгновенно взвешен и спрятан. – Мы с мужем благодарны, что вы, несмотря на риск, пошли нам навстречу.

Кулаки сжались сами. Муж! Женушка Блэка!

Рабастана бросило в жар. Почему этому мерзавцу так везет? Не успел отмыться перед светляками, а уже жена и детки, верно, на подходе!

А девушка улыбнулась старику, став в этот миг прехорошенькой. Рабастан аж задохнулся от ярости.

Почему скотам самое лучшее?!

Сдохнет, а у Блэка отымет!

Одно движение, два слова... и она падает безжизненной куклой. Эта картина так ярко встала перед глазами, что почти заслонила реальность, в которой Струпьяр уже шипел гадюкой на ультразвуке, оттягивая от занавеси.

– О, ну что вы... не стоит, леди! А я ведь вас помню! – раскланялся лавочник. – Ваша колдография в "Пророке" совсем недавно была! Гермиона... Грей.... вот, склероз проклятый, забыл! Вы еще там с мистером Краммом...

– Он не более чем знакомый, – тут же оборвала его женушка Блэка.

Нет, Гермиона.

Просто Гермиона.

– Конечно-конечно, – поспешил ее успокоить мистер Локк, – я и думать не смел...!

– Я ухожу! – выдохнул сзади перевертыш.

С усилием взяв себя в руки, Баст отвернулся от занавеси.

– Идем.

...Спустя полчаса в маггловской части Лондона появились двое мужчин. Один, совсем молодой, с модными красными прядками в волосах, с задорной усмешкой приковывал к себе взгляды особ женского пола. Особенно молодых, совсем еще девчонок. Возможно, кто-то из них и захотел бы послать ему хоть один кокетливый, призывный взгляд для близкого знакомства, но его спутник отпугивал всех своим мрачным видом.

– Нет, ну ты нашел время! – насмешливо сказал Струпьяр. – Чем тебя зацепила эта цыпа... х-хр-хе...

Рука на горле как-то не способствовала продолжению фразы.

– Все... х-х-хе... понял... пусти...

Маггл-полицейский подозрительно покосился на них. Рабастан раздраженно отпустил перевертыша. Не время светиться. Людная улица нервировала, рукоять палочки была мокрой в ладони, так судорожно он сжимал ее. Тихое место, чтобы взять этого и аппарировать... всего одно тихое место...

На глаза попалась подворотня, и Рабастан кивком указал на нее. Струпьяр не стал спорить. Стоило им вступить в полутьму подворотни, как сзади послышалось:

– Ступенфай!

Толчок перевертыша и спина Лестрейнджа разминулась с лучом проклятья. Разворот, Ступьяр ставит щит, прикрывая их, а Рабастан бросает невербальное ослепляющее. Гады, прикрыты! А так?

И сладко-пряный бой, и кровь бьется в висках, и ты будто танцуешь... уклониться, ударить, закрыться. Вот один из врагов, с окровавленным лицом сползает по стене.

– Дэн!!! – в один голос взвыли двое из пяти авроров. Похожие, как отец и сын.

Это хорошо. Сейчас отчаянье и страх за этого Дэна туманит их мозг. Давайте же, ну! Нападайте! Не думайте! Вылезете вперед, я вас быстро убью!

Он не заметил, как исчез за спиной перевертыш. Миг – и его нет, а он один против всех. Гадство! Сбежал! Бросила, тварь!

Зажимают в угол. Силы на исходе.

В какой-то миг он просто не успевает закрыться и пропускает удар...

Боль. Оглушающая, жидким огнем по венам, слепящая, и мир делает кульбит, а земля гранитной плитой устремляется к тебе.

Рабастан, оглушенный, ослепленный болью, на грани сознания чувствует, как его с силой бьют по ребрам.

– Ты ответишь, скотина! За Дэна! За всех!

Истеричные вопли, как сквозь бесконечность, а тело горит, а тело пронзает тысяча острых стилетов.

Это конец.

Азкабан...

Нет, лучше сдохнуть сейчас!

Не выйдет...

Не дадут!

Твари!

Короткий миг, когда боль отступила, он смог сделать последнее, на что оставался шанс. Провернуть на непослушной левой руке тонкий ободок кольца. Еще один порт, на крайний случай. Последний. Рывок порта разорвал сознание и он погрузился во тьму. Но прежде перед ним мелькнуло лицо хорошенькой жены Блэка. Жаль...

Гриммо?

Это последнее, что он помнил перед беспамятством.

... Хриплый стон срывается с губ. Нет сил открыть глаза. Кто-то невесомо-нежно проводит рукой по его волосам, заставляет чуть приподнять голову и подносит к губам что-то стеклянное.

– Выпейте, это лекарство... Всего один глоток!