Под сенью исполинов

Но вскоре после окончания войны, следуя букве пакта «Доброй воли», стороны раскрыли некоторые из своих секретов. В их числе очутился и Алан с его, якобы, совершенным искусственным человеком. То оказался умелый проект, фальшивка, дезинформация, целью которой являлось отвлечение определённого ресурса Союза на противодействие «изобретениям» великого Макленнора. Запад в очередной раз доказал, что никто и, вероятно, никогда не сравняется с ним в искусстве шоу.

– Если вас не убедили признания официальных лиц… – вкрадчиво, почти как с ребёнком, продолжал Майкл. – Может тогда вы поверите мне, полковнику бывшего ЦРУ? Во время бойни, что мы с вами устроили, я отвечал за некоторые проекты… в том числе я достоверно знаю и о «человеке Макленнора». Его никогда не было, Алексей!

Трипольский теперь и правда походил на разочарованное дитя. Резким движением он вытер с глаз накопившиеся слёзы. Глубоко вздохнул. Посмотрел на Ганича. Покосился виновато на Бёрда.

– Приношу свои извинения, – он встал и, взяв со стола причитавшуюся ему порцию хлебцев, снова направился к лаборатории. – Со мной такое бывает. Редко. Но… Простите, в ложь про мистера Макленнора я не в силах верить!

Бросив последнее с лёгким надрывом, Трипольский в очередной раз скрылся.

***

Рената вся светилась, стоя у работающей электроплиты. Ей очень нравилось готовить. На Земле брать в руки кухонную утварь приходилось нечасто. В предоставленной государством квартире в Бердске она жила одна, а много ли надо себе-любимой? Лепёшки из питательной смеси, правда, особо интересным блюдом не назвать, но это ведь только начало! Впереди маячили долгие месяцы работы на Ясной, и на то, чтобы удивить коллег разнообразием блюд, времени имелось предостаточно. Они ещё не знали, сколько всего можно выдумать из одной только питательной смеси!

Рената месила тесто самоотверженно, не обращая внимания на боль в мягких ногтях. Эффект от низолина всё же проявился за ночь, и ногти приносили уже не столько дискомфорта, сколько поначалу. Но и этого хватало, чтобы Виктория вместо дельной помощи копошилась неподалёку, как тот таракан после отравы из сетевого вирусного ролика, что ме-едленно вырабатывал иммунитет.

Питательная смесь представляла собой кремового цвета муку. В её состав входили, помимо основных белков, углеводов и жиров, ещё множество необходимых организму человека микроэлементов и соединений. Некоторые, читала Рената, плохо соседствовали, оттого и требовалась первичная заморозка смеси. Но даже если по ходу полёта или при не совсем удачном приземлении челнока, морозильные установки выходили из строя, ничего фатального не случалось. Единожды замороженная до минус тридцати по Цельсию, смесь уже не портилась даже после полного оттаивания. Впрочем, это не мешало инженерам ЦУПа отправлять её к дальним орбитам в громоздких морозилках. На то они и инженеры ЦУПа, чтобы перестраховываться во всём!

Открылась переборка в камбуз, вошёл Майкл Бёрд. В руках он держал оставшуюся после завтрака пластиковую посуду, которая и испачкаться-то толком не испачкалась.

– Вон туда, пожалуйста, – указала ему нужное место Виктория. Майкл прошёл, поставил использованные тарелки и стаканы из-под воды, но уходить не спешил.

– А вы, кажется, австрийка?..

– Да… – кивнула Вика. – Надо же! А как вы узнали?

– Ты только говоришь по-русски, – Рената постаралась сказать так, чтобы шутка вышла очевидной. – Но думаешь по-прежнему по-немецки.

– Как?! А разве не только ты можешь?!. Подожди-ка…

– Успокойся, Вик, я пошутила, – вынужденно пояснила Рената, – И я не могу так вот просто слушать мысли, это байки. Ни один психосервер не может. А товарищ Бёрд, – она свернула глазами, с ног до головы оглядывая американца, – вообще не имеет в голове лишнего груза. Я имею в виду Ординатор, естественно.

И продолжила мять и давить неподатливое тесто. Только вот то ли оно стало туже, то ли Рената выплеснула накопившееся… Опять навалилось сожаление за сказанную колкость. Где её манеры? Нельзя ж так вести себя с представителем другой страны! Нельзя, даже если ну очень хочется. Даже если представитель этот – янки.

– Прошу извинить меня, Майкл…

– Да ничего! Я привык. Я же – страшный американец. Тот самый жуткий тип из-за океана с татуировкой дяди Сэма на плече и звёздно-полосатым флагом за пазухой. Это всё самое обычное дело, капитан Неясова. Можете не тратиться на извинения.

Вот теперь ей сделалось по-настоящему стыдно. Она перестала мять тесто, собралась с мыслями и обернулась. Вика всё это время, оказалось, смотрела на неё. Внезапно Рената ощутила себя чужой в этом отсеке. На то не имелось явных причин, да и неявных тоже – ни взгляд, ни движения, ни мимика американца и австрийки не давали ни малейшего повода. Неужели и вправду порой можно было ощутить эмоции других космопроходцев?..

– Вы меня тоже извините, Рената Дамировна… Я не должен был говорить этого, – укорил себя Майкл и сел на раскладной стул.

– Так и начинаются войны… – Виктория посмотрела то на одного, то на другого.

– Нет. Так они заканчиваются…