Под сенью исполинов

Но повесть «Пустота» была исключением. Любовь Павлова к ней имела вполне определённые, глубинные причины. Дело в том, что Роберт с раннего детства заболел устным народным творчеством, к настоящему моменту уже тоже фактически погибшим. Однажды его дедушка, старый таёжный промысловик, открыл ему мир олонхо, древнего якутского искусства песнопения и эпического стихотворения. Потом страсть подкрепилась бурятскими улигер, тесно переплетающимися с суровой монгольской культурой.

Позже, во время учёбы, он и заподозрить не мог, что геология — выбранная им стезя — имела ореол великого множества баек, накопленных за века существования. Довершением стал первый «прыжок» Антонова. Оказалось, что космопроходцы носили в сердцах ту же искру романтики, что возгорелась столетия назад в походных кострах на просторах заснеженной матушки-Сибири.

А повесть бедняги Милош как раз была целиком посвящена одной из самых известных и жутких баек космоходства. Писалась она, со слов Старстрим, на Церере-3, и художественного домысла в ней, помимо заимствованного непосредственно из слов самих участников экспедиции, было не так много. Повесть была о Пустом космопроходце.

Официально, на планете Анубис, за всё время существования на его орбите «Герольда», погибло пять человек, и все в разных экспедициях. Все, кроме первых двух. Алексей Курбатов-младший и Аслан Плиев пропали в самой первой, разведывательной экспедиции. Люди тогда ещё не знали каков он, Анубис. Впрочем, о том каков он, можно судить хотя бы по тому факту, что изначально он носил имя Тота, древнеегипетского бога знаний — с его предстоявшим исследованием связывали большие научные прорывы.

Впервые Пустого космопроходца встретили там же, на Анубисе, сразу после тех двух исчезновений, во время поисков пропавших. Тогда случилась паника: один человек наотрез отказался покидать челнок, второй затребовал немедленного возвращения и был помещён в изолятор.

И только третья экспедиция отрапортовала о жуткой находке. Нашлись тела Алексея и Аслана. Точнее даже оболочки, потому что ни внутренностей, ни языка, ни мозга — ничего не было на месте. Притом из внешних повреждений тела имели разве что ссадины да ушибы, какие можно получить при самом заурядном падении.

С этого-то рапорта и начались встречи с Пустым. То его видели на Таганроге, то при последнем возвращении на Марс. Так бы и остались истории о нём простой, рядовой байкой, не пропади однажды на Церере-3 знаменитый космопроходец, ветеран войны Семён Кожин.

Сначала заговорили о том, что Семён сам видел Пустого космопроходца. Якобы он упоминал об этом как-то за обедом. Нашлись свидетели, многие подтвердили. Никто не придал особого значения хотя бы потому, что сам Кожин, в прошлом подполковник морской пехоты, отчаянный чёрный берет, только высмеял увиденное.

Вскоре его разыскали. Кто был на Церере-3, скажет — нет более благоприятной и гостеприимной планеты, чем эта. Естественных опасностей, в виде альфа-хищников, какими славится та же Хиц-2, на планете отродясь не было. Самый страшный хищник Цереры-3 умещался на рабочем столе учёного, и до смерти боялся огромного двуногого существа, то и дело тыкающего в него болезненным ярким светом.

Положение тела Кожина красноречиво говорило о том, что подполковник морской пехоты, в своё время в рукопашную сходившийся с синтетиками, перед смертью испытал ужас. И он был опустошён. Точно так же, как Курбатов-младший и Плиев на Анубисе. Допрос Ординатора выявил, что «внезапный беспричинный всплеск резко негативных эмоций имел место», но он был настолько кратковременным, что процесс вмешательства даже не начался.

Только после официально подтверждённой гибели Кожина к байке о Пустом стали относиться с трепетом и уважением. Со временем, и это было хорошо отражено в повести, появились подробности: чего не стоит делать, чтобы его не встретить, что следует делать, если встреча уже произошла, и так далее. Далеко не каждый случай его появления, если верить тем, кто о нём заявлял, заканчивался трагедией. Сформировалось своего рода поверие, что только неуважительное отношение к космосу, хамское поведение на чужой планете может привести к печальному концу при встрече с Пустым космопроходцем.

Павлов ещё раз глянул на спящую девушку. Что она могла? Она даже без сознания. Да и куда, а главное — как ей бежать? К тому же Трипольский с пеной у рта, причём вовсе не в переносном смысле, рассказывал накануне о лаборатории, что от капсульного отсека в двух шагах прямо по коридору…

Поразмыслив, Роберт решился.

Серые стены челнока, казалось, пропитались царящим всюду полумраком и тишиной. Если постоять в коридоре какое-то время, можно решить, что стены и источают их. Стараясь не шуметь, геолог миновал поворот, ведущий к кают-компании, и, немного посомневавшись у заветной переборки, дотронулся панели.

По коридору пронёсся громкий шорох застоявшегося раздвижного механизма. Этого Роберт не учёл.

Тишина… Звук вроде бы никого не разбудил. Выдохнув, он усмехнулся и вошёл в заветный отсек.