Под сенью исполинов. Том II

То же самое происходило на другом конце неба - тоненькая ниточка света плавно преодолевала непроглядную чернь космоса, тянулась к товарке настырно, как ко второй половинке. И в обоих случаях люди вскоре увидели неисчезающие межзвёздные мосты. Последуй нити дальше, к новым точкам, вышли бы созвездия, как их рисовали астрономы древности. Но они ограничились сцеплением лишь пары звёзд.

— Двигаем.

Обычно командир первым входил в туман леса. Но Трипольский, волоча за собой транспортную платформу с несколькими контейнерами, на этот раз опередил его. Ну очень хотелось парню доказать свою правоту. Не зря ж он столько оборудования с собой пёр!

— Тумана нет… - как бы нечаянно посетовал Трипольский.

Роман всё для себя решил. Почти всю эту ночь он провёл не в кубрике на лежаке, а возле лабораторного иллюминатора, глядя в темноту и слушая её. И чем тише становилось в модулях, тем отчётливее звучал сводящий с ума мотив. Песня из мюзикла, сказание про принца-ворона. Сказка для взрослых детей, верящих в любовь вопреки всему, в отвагу, честь и честность. В саму веру. Он не искал источник. Потому как знал, что не найдёт. Источник внутри. Источник - он сам.

Роман всем сердцем желал, чтобы заносчивый молодчик Трипольский оказался прав. Чтобы у него вышло наконец вызвать этот чёртов челнок, и остатки группы смогли бы покинуть Ясную. Тогда бы совесть его была чиста. Совесть - единственное, что держало его в звании и должности. И держало крепко. Сердцем Роман давно уже напропалую шёл в горы, туда, где экспедиция Кислых обнаружила Храм.

Там его Ольга. Оттуда она пела ему.

Трипольский был бы не Трипольским, не заполняй он ежесекундно собой эфир. Немудрено - ему было до жути страшно идти ночью по этому лесу, да ещё и в бестолковом с точки зрения защиты скафандре. Но он вызвался сам. Настоял именно на “Сапфире”, хоть Иван и предлагал ему свою “Осу”.

— И кто об этом говорил! Семенович! Се-ме-но-вич! Представляете? - не замолкал он, но говорил всё же не так громко, в треть обычного, чтобы если что… - Заяви кто другой - ладно. Но он! Я ж книги его собирал. Книги, представляете во сколько мне это обошлось? Он, кажется, был последним из наших академиков, кто печатался на бумаге.

Ни Роман, ни Иван изначально не схватили сути возмущённой Фарадеевой тирады. Но при этом слушали, ведь только так в случае чего можно было уловить “смех” Карины.

Как по заказу, Трипольский говорил именно о ней:

— Он, якобы, слышал разговоры коллег перед походом в горы. Они обсуждали виртуальную игру, где нужно выживать в замкнутых пещерах, в которых обитает какая-то хищная тварь. По описаниям - наша с вами… - Трипольский шумно сглотнул. Как ни старался он, а страха унять не получалось. - Наша с вами... эта…

— Карина? - апатично подсказал Роман.

— Да. Так вот. Один жаловался другому, что больше никогда играть не будет. Что эта гадина так натурально вцепилась в него однажды, что даже лечиться потом пришлось - посттравматический синдром!

— Да… - протянул кисло Роман. - Это он её ещё пьяную не видел.

Ничего. Почему пусто на том месте, где должно быть сожаление? Он ведь не поверил другу, счёл бредом его слова, что именно он, Саныч, выдумал ранившую его гадину. Но кто бы подумал иначе? Кто бы поверил в такое?!

Трипольский продолжал:

— Суть в том, что в горах произошло ЧП - погиб один из членов экспедиции. В отчёте это есть - та самая “единственная” смерть. А некогда многоуважаемый мной Артур Семенович потерял голову, когда это произошло. Хотя, допускаю, что он просто надышался триполием. Потому как такого наговорил!..

Название газа он выделил, словно кто-то мог позабыть, как именно тот самый газ следует называть. И замолчал, точно задумавшись.

— И? - изобразил интерес Иван.

— А что “и”? Семенович несколько раз повторил на записи, что видел, как его товарищ - тот самый, что описывал до полусмерти испугавшую его игру - случайно провалился в голубое озеро где-то пещерах под плато. А озеро оказалось не с водой. Потому как не загораются люди от воды. Не плавятся как восковые болванки. Но не это главное. Главное, что спустя пару секунд из этого озера по его словам выползла…

— Карина? - Роман чувствовал себя провидцем.

— Представляете? - Трипольский обрадовался, что за него договаривают. Он избегал этого слова, точно боялся накликать вечноголодный подвижный хитин.

— Я уже ничему не удивлюсь, - усмехнулся командир.

— Но ведь всё это уже было! - вскричал Трипольский. - Вспоминайте, вспоминайте! Неужто вы не смотрели “Солярис”?! Классика! Разумные воды, которые воплощали сокровенные желания людей на исследовательской станции!

— Не думаю, что тот бедняга сокровенно желал встречи с Кариной, - задумался Роман. - Скорее, наоборот.

— Воплощает страхи? - спросил Иван.

— Исключено! - со знанием дела воскликнул Трипольский. - Даже если допустить саму возможность подобного… Хотя…

— “Прыжок” Антонова, - уловил мысль Иван.