Под сенью осени

Когда будет в доме тепло

Когда наконец–то мои батареи

Заполнит крутой кипяток,
Они мне и душу, и кости прогреют,
Улучшат мозгов кровоток.

Я сяду тогда у окошка на кухне,

В котором – река и рассвет,
И чувством, и оком и внутренним слухом
В картинки войду прежних лет.

И будет на кухне тепло, как в июне,

И память вновь станет свежа.
Я детство припомню златое и юность,
Пока не покрыла их ржа.

Я вспомню, как страсти во мне созревали

И лопались, как пузыри.
Как будни хребетик мечтам поломали,
Как зрели в душе пустыри.

Про то, как в стране друг на друга стучали,

Но краше «другой нет такой».
Про то, что и в мудрости много печали,
Что в снах только снится покой.

О том, как надои росли у доярок,

Как гнали мы правду взашей,
Как сказки на дубе мурлыкал котяра,
Как ждал коммунизм алкашей.

О том, куда нынче (тьфу! тьфу!) мы приплыли

На ржавом своём корабле.
О том, как в отчизне вчера жили–были,
И как оказались на дне.

О радости тоже. О бренном, о вечном,

О том, как горчит жизни мёд.
О Боге, о вере, о пункте конечном,
К которому жизнь нас ведёт…

26 сентября 2008 г.

Осенние картинки

Осень свой старый мольберт

извлекла и рисует пейзаж.
Сколько бликов, оттенков
и с сердцем осенних созвучий.

Как прекрасен последний,

последний, увы, вернисаж!
И от солнечных красок
картинки всё лучше и лучше.

То не масло и холст, –

не для плоти осенней они.
Здесь, скорее, наплывы
и лёгкий туман акварели.

И прозрачны, как листья,

сентябрьские поздние дни,
И тропинки аллей и надежд
заметают златые метели.

И обходит степенно и важно

владения осени кот, –
Нет, не тот, что заводит
под дубом то сказки, то песни.

Он не знает, скорее,

ни пушкинских сказок, ни нот. –
Для меня всё равно он –
загадка природы – чудесен.

И на лавочке сидя,

вбираю всем сердцем пейзаж,
Чтобы памяти было
в зимний сумрак за что зацепиться,

Когда будет наброски

простой рисовать карандаш,
И душа чёрно–белой печали
успеет досыта напиться…

30 сентября 2008 г.