Под сенью осени

Отголоски лета

«Мы не бабы, мы – женщины»

Из разговора двух стареющих дам

В женщине осенней поздней спелости,

Чьё лицо морщинками изрезано,
Бабочка былых надежд и смелости
Рвётся всё вспорхнуть на крыльях резвости.

Только нет уже в тех крыльях лёгкости,

И пыльца почти что вся осыпалась.
Неужель порханьем и полётами
За нектаром жизни не пресытилась?

В путь вглядись (не надо даже зéркала):

Там цветá давно уже не августа,
Осень своё дело тихо сделала,
Отцвело всё то, что сердцу нравилось.

Будь, как плод осенней поздней зрелости,

Наливайся соком лет и мудрости:
Всё пройдёт, о чём мечталось–пелось нам,
Все порханья крылышек забудутся…

9 августа 2008 г.

Тамбовский пейзаж после битвы (в Осетии)

Вечер тёпл. Резкий запах подмышек.

Вдоль реки – «полусвет», полу–ню.
На Горбатом мосту поезд слышен.
Иномарки, как на авеню.

Вечер томен. Томится бездельем.

И луна так кругла и яркá,
Льёт на речку волшебное зелье,
Словно не было ПэЗээРКа[17],

И смертей, и развалин Цхинвали,

И тревожных и страшных вестей,
И живьём запечённых в подвале,
И кровавых Христовых страстей.

На скамеечках пары в обнимку.

Чей–то возглас над тишью реки.
Вот идиллия для фотоснимка.
Детский смех. Поездов огоньки.

Хор лягушек. Мелькание мóшки.

Крохи счастья. И трудно понять,
Что и эти ничтожные крошки
В один миг может кто–то отнять.

13 августа 2008 г.

«Оглянувшись назад

Мозаика из мыслей, слов,

И незадавшихся призваний,
И сотканных душою снов,
Надежд и разочарований

Сложилась в жизнь, и ничего

В узоре нынешнем не стронуть,
И из рисунка ничьего
Не даст изъять ни факта строгий

Ваятель сýдеб всей земли

С её историей престранной:
В ней не утонут корабли
И не исчезнут люди, страны, –

Хранит невозвратимый след

Божественный кинематограф.
И к горю–счастью глух и слеп,
Строчѝт судьбу немой биограф.

Она уже идёт к концу.

О, как закручена интрига!
С чем на отчёт придём к Отцу?
Какою срам прикроем фигой?..

19 августа 2008 г.