Под сенью осени

В сентябрьском лесу

В вечернем осеннем лесу

Прохладно, и тихо, и грустно.
Пустую корзинку несу
С мечтою о рыжике–грузде.

Так мягко вальсирует лист

С осинки на землю, на кочку.
Мы «тихой охотой» зажглись, –
Но нынче в лесу ни грибочка:

Ни грýздя, ни боровикá,

Ни даже поганки приличной.
Висит паутинка, легка.
И лист зеленеет брусничный.

И тянет сосновой смолой

И влажною тиной с болотца,
И лес наполняется мглой,
И риск на сучок напороться.

Сухие пеньки обхожу,

Боясь потревожить гадюку.
Уже без надежды брожу,
Повесив корзинку на рýку.

Теперь, и мечтою пуста,

Она средь ветвей мне помеха.
Таинственным мраком куста
Моё поглощается эхо.

Сквозь рощицу тощих берёз

К болотцу поближе пробравшись,
Я вдруг попаду в царство грёз,
На кочку повыше взобравшись.

Туман, сизый млечный обман,

Стелился и плыл над болотом,
На нас напуская дурман,
Как тýрман[46], крутя повороты.

И сизые крылья над тьмой

Всплывали и лес накрывали…
И я уезжала домой
Хотя без грибов, но с крылами.

20 сентября 2007 г.

Голубая лагуна мечты

На утлой лодчóнке по гребням–волнáм,

По бурям житейского моря
Плыву, озираясь по всем сторонам,
Я в поисках места без горя.

От горя к горáм, от мирской суеты –

К лагунам в морскую обитель,
На лодке дырявой везу я мечты,
Себе и маяк и смотритель.

Несётся в обитель затишья мой чёлн,

К своей благодати жемчужной.
Балласт прежней жизни лежит кирпичом, –
Когда–то он станет ненужным.

Он близок уже – вожделенный тот край,

Где брошу заветный свой якорь.
Откроется взорам лазоревый рай,
Желанный и солнечно–яркий.

Мой аквамарѝном пронизанный рай,

К тебе я плыву сквозь ненастья.
Прошу у судьбы: бреши в лодке задрай
И дай хоть немножечко счастья

22 января 2008 г.