Под сенью осени

Скорбная память

Костерком, матерком и махоркой

Так разило от прошлого дня,
Что тоскою вчерашней прогорклой
Достаёт он и нынче меня.

Вот и канули вглубь политéсы[5]

, –Почернел мой серебряный век.
Сгибли все в лагерях поэтессы –
Там, где «гордо звучал человек»[6].

Там у жизни такой привкус горький,

Только в песнях всё льётся сироп.
Укатали картавого Горки,
Что плодил столько вдов и сирот.

Не избег там и праведник плахи:

Без разбора картавый палач
Отправлял на Голгофу монахинь,
И детей не смущал его плач.

А его продолжатель усатый

Вдоволь кровушкой Русь напоил.
И, одет в балахон полосатый,
Уриѝл[7] над Россией парѝл.

И кровавое мѝро сочилось

Из святых Материнских очей[8].
Отчего это с нами случилось?
Отчего?! – Или, может, зачем?..

10 апреля 2008 г.

«Весеннее обострение»

Откуда, откуда такая тоска

И вся неизбывная грусть,
И дýла чернее – печаль у виска:
Так тяжек привычный мне груз.

И зреет рыданье в потёмках души, –

Вчера там мерцал ещё свет.
И чем только эту тоску не глуши,
Исхода и выхода нет.

Всё небо обложено серым сукном:

Не ýзрят луч света глаза.
И дождик свинцовый навис за окном.
И зреет, и зреет слеза…

11 апреля 2008 г.

В тупике дней

Суета…, суета…, заморóчки…

Бег на месте, пустые дела,
Всё житейские ямки да кочки.
А дорога куда–то вела…

Путеводной звездой зрело небо,

В синей дымке светились огни,
Звали в путь, где никто ещё не был,
Где цвели, словно радуги, дни.

Но туда не дошли, заблудились

В соснах будней, забот и работ.
Карты неба не всем пригодились:
Смотрим в них, как баран у ворот.

И огни той дороги погасли,

Отмерцали её светляки,
И от истины жизни и счастья,
Как и прежде, мы так далеки…

26 июля 2008 г.

В качестве самоутешения

Завтра жизнь твоя, жди, изменится

И покатится, как по маслицу.
Огорчений в ней будет меньше всё,
Больше ясных дней, чем ненастьица.

Пусть сегодня мрак, завтра – солнышко

Засияет во тьме–беспросветности.
Будто семечко, став подсолнышком,
Очищаются дýши от ветхости.

Посмотри, как земля обновляется,

Песней вешней звенит, светит радостью.
Страх–унынье–печаль обнуляются,
И сияют цветы новых Рáдониц.

Надо только набраться терпения –

Всё по вере нам дастся, изменится.
И распустится цвет в шипах–терниях,
Повернёт лик Фортуна–изменница.

Не тоскуй так душа, не печалуйся,

Всё изменится, всё переменится.
Не ругай свою жизнь и не жалуйся:
Всё на мельницах лет перемелется…

11 апреля 2008 г.