Под сенью тайги (СИ)

- Послушай-ка, что я тебе сейчас скажу. - вздохнула Оюна и устроилась поудобнее. - Великий Дух создал этот мир. Мир материи и предметов. Его дети очень интересовались его творением, и он позволил им на время поселиться в этом мире в материальных оболочках. Для этого он создал наши тела. Его дети расселились по телам, и тут же стали их пленниками. Они впали в зависимость от органов чувств, которые позволяли им познавать этот мир. Люди стали слишком полагаться на то, что они видят и слышат. На основании этого они стали делить все, что им попадалось на плохое и хорошее, постоянно давали оценки всему, что видели. Каждая душа считала себя вправе сказать: «Этот человек мне нравится, а этот - нет!» Души забыли, что все они равные частички одного и того же Великого Духа. И неважно - в какой оболочке эта частичка пребывает. В конце концов, души стали воспринимать свое тело как самое себя. Это породило страх смерти и трусость.

Великий Дух задумывал все так, чтобы все люди одинаково любили всех себе подобных, ведь в конце концов, что есть тело? Всего лишь материя. Набор молекул. Если бы люди следовали этому правилу, не было бы никаких проблем с этой надуманной любовью, воспеваемой всеми поэтами и писателями как древнего, так и нынешнего мира. Елена Троянская осталась бы верна мужу, и Троя уцелела бы. А ты вышла бы замуж за того, кто был тебе предназначен, а не воротила бы от него нос!

Я внимательно слушала слова Оюны, и глубоко в сердце поднимался отклик. Я всеми фибрами души чувствовала, что это правда. Любовь сделала счастливыми очень немногих. Гораздо больше она принесла горя и страданий. История человечества потеряла счет разбитым сердцам и сломанным судьбам, а все из-за того, что в какой-то период жизни, рядом с определенным человеком чье-то сердце билось чуть быстрее. Неужели ради этого стоило сворачивать со своего пути?

- Но ведь Игоря толкает ко мне все та же любовь. - вяло возразила я.

- Не та же. Он любит тебя разумом и вовсе не впадает в безумие от этой любви. Вы – ровня. Вы дополните друг друга. Он любит красоту жизни, ты – прелесть увядания. Вы можете открыть друг другу целые миры. И боль причинять друг другу вы не станете. Не будет ревности, этого жуткого порождения людской одержимости. Не будет страстей, застилающих глаза и мешающих понимать друг друга.

Оюна выдержала паузу, давая мне время усвоить услышанное, и сказала:

- Если Таисия сказала, что твоя дочь будет великой женщиной, значит, так оно и будет. Мертвые никогда не приходят просто так. Если твоей дочери предназначена важная роль в судьбе мира, то вполне возможно, что Максим должен был умереть, чтобы на свет мог появиться этот ребенок, ведь иначе ты бы ни за что не отказалась от него.

- Верно. - отозвалась я, опустив голову.

- Все преходяще. Не нужно плакать об утраченном. У тебя впереди еще столько всего нового, что за всю старость не успеешь все вспомнить! А теперь ешь булочки! Зря я, что ли, полдня с ними возилась?

Эпилог

Я закончила проявлять фотографии и выбралась из темной душной комнаты, куда давненько переместила свою лабораторию. Большая комната была залита солнечным светом, и пару мгновений я была ослеплена. Но глаза быстро привыкли к новому освещению. Я бросила взгляд на часы. Семь тридцать. Скоро должен вернуться Игорь и принести пиццу. Мне с сыром и грибами, себе – какую-то еще. Он гораздо легче Максима смирился с тем, что я не люблю готовить. Тем более, что обожал готовить сам. А когда не было настроения, мы просто покупали что-то готовое.

У меня было время, чтобы немного прибраться. Сметая пыль с книжных полок, я наткнулась на старую фотографию бабушки Оюны и ее собаки. Я сделала ее в тот год, когда погиб Максим. Как давно это было!

Мне не хватало ее. Я скучала по ее насмешливым интонациям и колким замечаниям, по ароматным булочкам и мудрым мыслям. Ее не стало, когда моей дочери исполнилось два годика. Я считала своим долгом похоронить ее. Но когда дело дошло до надгробного памятника, я попала в неудобное положение. Перерыв весь дом, я так и не смогла найти паспорт Оюны. В итоге на камне под ее именем осталась высеченной только дата смерти. Когда она родилась, никто не знал.

Юпитер переехал к нам с Игорем. Вчетвером мы ютились в его двухкомнатной квартирке микрорайона Южный, и нам не было тесно. Пес дожил до девятого дня рождения Таисии и через неделю мирно умер во сне. С тихой грустью я вспомнила, что три дня не могла успокоиться, все время думая о том, что если бы не этот большой ком шерсти, я бы не дожила до своих лет.

По ходу уборки проходя мимо комнаты дочери, я не смогла удержаться от соблазна и зашла внутрь. Здесь все еще сохранился ее легкий запах. Я медленно прошла вдоль книжного шкафа, проводя влажной тряпкой по корешкам всевозможных медицинских книг. На ее столе всегда был беспорядок. Сохранился он и сейчас. Я не стала ничего трогать. Моя дочь была гением, а стихия гениев – хаос.