Под сенью виноградных лоз

– Ирония заключается в том, что те отпечатки, которые до сих пор не идентифицированы, как раз-то и могут принадлежать подлинному убийце барона Фужера, – заметила Келли, и не потому, что была так уж убеждена в этом, а скорее чтобы позлить их.

– Келли, улики, свидетельствующие против твоего отца, перевешивают, – терпеливо начал Олли.

– Но все это улики косвенные. Свидетель показал, что видел его возле тела с орудием убийства в руках. Но свидетелей, видевших, как он совершил преступление, у вас нет. Так называемым поводом к преступлению вы называете предположение, будто барон Фужер застал отца в момент нанесения ущерба чужой собственности. Из чего следует, что он застал его врасплох. А если это так, то почему он не ударил барона одним из тех керосиновых бидонов, что были у него в руках? Почему он бросил бидоны и схватил молоток?

– Возможно, молоток был у Фужера. Фужер услышал, что кто-то крадется, и схватил молоток для самообороны, – выдвинул свою теорию лейтенант. – Произошла борьба. Ваш отец завладел молотком, которым и ударил барона Фужера.

– А возможно, там был кто-то третий. И он повздорил с бароном, а потом ударил его, – сказала Келли, все настойчивее возвращаясь к версии отца. – Разве вам известно, где находился каждый из гостей в предполагаемый момент убийства? Все ли гости оставались на террасе?

– Нас с вами на террасе не было, – напомнил ей Сэм. – Я подвозил вас домой.

– Но свидетельствовать под присягой, что в момент убийства барона вы находились со мной, я не могу, – возразила Келли. – Ведь я не знаю, когда точно мы уехали. В тот вечер у меня не было часов, а войдя к себе в комнату, на часы я не посмотрела. Я не знаю – может быть, отвезя меня, вы вместо того, чтобы вернуться, заехали на завод и, застав там барона, поссорились с ним и его ударили!

– Вы хватаетесь за соломинку, – резко сказал Сэм. – По какой такой причине мне понадобилось бы убивать барона?

Но Келли необходимо было доказать свою правоту, доказать во что бы то ни стало.

– Ладно-ладно! Я заметила, что, когда барон объявил о совместном предприятии Фужеров – Ратледжей в Калифорнии, новость эта не слишком-то вас обрадовала.

– Это прозвучало неожиданно. – Лицо его опять стало суровым, жестким. – Я знал, что ведутся переговоры, но о достигнутом согласии мне не было известно.

– И то, что оно достигнуто, вам не слишком поправилось, – упорствовала Келли.

– Ну, радости я в самом деле не почувствовал. – Ответ прозвучал сухо, коротко, как и последовавший затем вопрос: – Что вы, черт возьми, затеваете, Келли?

– Стараюсь доказать свою правоту. – Она перевела взгляд с него на Олли и лейтенанта. – У других тоже могли быть поводы пожелать барону смерти, гибель барона могла и другим быть так или иначе на руку. Но куда как проще обвинять во всем человека, всем известного алкоголика, не правда ли?

– Виновен ой или невиновен, решит суд, – дипломатично проговорил Олли.

– И тогда уже будет не до сомнений – законных или незаконных, – напомнила ему Келли. – Ну а сегодня у меня есть основания сомневаться.

– Мне жаль, что ты так считаешь, Келли, – серьезно произнес Олли. Он откинулся на спинку кресла. – Думаю, что нам пора заканчивать, Лью.

– Верно, – с заметным облегчением согласился лейтенант.

– Я провожу вас.

Встав, Келли почувствовала сожаление, что наговорила много лишнего.

– Не обиделся? – Она протянула Олли руку скорее в знак примирения, чем на прощание.

– Нисколько. – Он тепло пожал ей руку.

– Наверное, и дьяволу нужен адвокат, – сказала она, как бы оправдываясь.

– Почему же адвокат, а не просто дочка? – улыбнулся Олли.

– Благодарю. Я так и думала, что ты поймешь! – Она улыбнулась ему в ответ, чувствуя облегчение от того, что старый друг не отвернулся от нее.

Попрощавшись с гостями, Сэм прикрыл за ними дверь и сразу же обернулся к Келли. Та стояла неподвижно, вся погруженная в раздумье. Но несмотря на внешнюю неподвижность, в ней чувствовалась энергия, сконцентрированная, ищущая выхода. Энергия словно исходила от нее волнами, оживляя все вокруг.

– Может, ты найдешь нужным объяснить мне, в чем дело?

– Что? – Она рассеянно нахмурилась, потом бросила на него взгляд, в котором сквозило нетерпение. – Ты ведь не думаешь, что я всерьез считаю тебя возможным убийцей барона? Я лишь предположила, что и у других могли быть к этому как поводы, так и возможности. Я ни на минуту не допускаю мысли, что это сделал ты.

– Меня больше беспокоит, что ты начинаешь верить в невиновность отца. Тебя ожидает крах, Келли, – предостерег он ее.

– Я вовсе не верю в его невиновность. Просто я ощущаю потребность выяснять, виновен он или нет, для моего собственного блага и спокойствия. Я больше не могу оставаться в неведении.

– А что тебя убедит? Признание?

– Не знаю. – Руки ее взметнулись вверх в досадливом и раздраженном жесте. – Единственное, что я вижу, – это то, что в обвинении есть нестыковки.

– Ты наняла ему адвоката. Защищать его обязанность Максвейна. Не твоя.