Под сенью заката

В аэропорту Даяна купила билет на самолет, который должен был доставить ее в соседний с родным город, и ожидала, что Виктор последует за ней. Но молодой человек, бросив короткое спасибо, ушел на другую посадочную полосу. Девушка неопределенно пожала плечами и пошла к своему рейсу. Виктор обернулся глядя на удалявшуюся соратницу, но подавив порывистое желание, все же сел в самолет и через четверть часа они были уже в воздухе. Дорога была не продолжительной, но утомленный молодой человек, после посадки чувствовал себя еще более замученным и разбитым. Поймав такси, он направился на другой конец города, где находилась одна старинная церковь. Там находился священник, с которым Виктор познакомился еще в юности и с тех самых пор часто к нему наведывался. Когда-то Марк, так звали знакомого священника, служил в родном городе Виктора и Даяны, но потом его многократно переводили и наконец, забросили в этот маленький тихий городок. Молодой человек, расплатившись с таксистом, неторопливо поднялся по ступеням и вошел в церковь, пустую и спокойную, хранившую в себе многовековую историю. У самого алтаря горело несколько свечей, и стояла одинокая фигура священника, который услышав шаги, обернулся, чуть печально улыбаясь. Он был невысокого роста, длинные почти полностью седые волосы собраны в аккуратный хвост, заправленный за воротник облачения, аккуратно стриженая бородка тоже мерцала в тусклом свете сединой.

– Я давно тебя ждал. Тебе нужно поговорить? – Он протянул руки к Виктору и крепко его обнял.

– Я принес твой любимый чай.

– Тогда прощу в мой кабинет – голос священника был тихим и умиротворяющим, а сам он казался воплощением спокойствия.

В маленьком, но уютно обставленном кабинете, Виктор сел в кресло возле чайного столика, на который через несколько минут хозяин этого места водрузил чайник, от которого исходил приятный аромат и две чашки.

– Ты изменился, отец.

– Что ты, я все такой, как и прежде. Просто давно не виделись вот и, кажется.

Виктор покачал головой и налил себе чай, маленькими глотками пробуя напиток, смакуя каждую каплю.

– Ты писал мне о случившемся, – голос священника стал чуть строже, – я получил твое электронное письмо.

– Значит, ты уже все знаешь.

– Положим не так уж и все, но в целом представляю. Ты понимаешь, что совершил тяжкий грех? Убийство человека – это серьезное дело. Я всегда предупреждал, что твоя работа не самый лучший путь, но ты, во всяком случае, избегал подобных поворотов раньше. Неужели сейчас не смог?

– А что мне оставалось делать? Да, знаю, одна жизнь, взамен даже миллиона это не правильно, однако я выбрал то, что счел необходимым.

– Это не оправдание для греха, – священник неодобрительно покачал головой.

– Знаю. Потому я здесь. По закону, ты должен отлучить меня от причастия на долгий срок, что ж переживу как-нибудь. Но исповедь ты у меня все же примешь.

– А куда деваться?! – Священник снова улыбнулся.

– Хочешь взглянуть? – Виктор взял чемодан и извлек оттуда Иерихонский рог. – Вот эта реликвия.

Марк задумчиво созерцал артефакт, протянул было руку, но потом передумал:

– Не искушай меня. Я читал Писание, где упоминается осада Иерихона, но вот это…. Убери. И знать не хочу.

Молодой человек равнодушно пожал плечами и прибрал древнее оружие на место.

– Знаешь, святой отец, а ведь он и для меня искушение….

– Догадываюсь. Что-то в этой истории всколыхнуло и в твоей душе, да?

– Ты прав. Директор Интерпола особо не интересовался причинами поведения Кейли и удовлетворился моим письменным изложением ситуации. Однако мне все больше и больше начинает казаться, что понимаю Кейли, и даже разделяю ее взгляд на мир.

– Да уж, ты всегда был большим оригиналом.

– А то. – Молодой человек уловил шутливый тон священника и продолжил уже более решительно, – идея применить рог Иерихона, как оружие массового поражения пришла в голову Дюваль не случайно и вовсе не потому, что она была безумна. Это протест.

– Вот как?

– Вот так. Она с детства прошла трудный жизненный путь, ей хватило разочарований в обществе, в друзьях и любви. Она вдоволь насмотрелась на всю грязь нашего мира. Уж мы-то с тобой знаем, каково оно.

– Тяжелые времена. Но такова воля Бога.

– Ну да, – Виктор словно отмахнулся, а священник укоризненно посмотрел на него. – Впрочем, ты прав, извини. Так вот. Она давно ощущала внутри протест: против общества, против системы, против людей. Но это протест, не стал выливаться в конкретные действия, он рос и расширялся в ее сердце, пока однажды не сломил ее. Тогда-то и началась вся эта история. Ей до того стало тошно от всей аморальности нашего мира, от того что люди превратились в тупых потребителей как стадо животных, что она решила с ними покончить, во всяком случае постараться.

– Виктор, ты же должен понимать, что это не решение проблемы. Мир таков, каким мы сами его творим, и мы люди, сами в ответе за то, что довели современное общество до такого абсурда.