Под шафрановой луной

Майя еще несколько секунд посидела с виноватым видом, глубоко вздохнула и смирилась. Еще вставая, она принялась за передние пуговицы платья, вылезла из него, ослабила корсет, выскользнула из двух легких нижних юбок и небрежно бросила все рядом с соломенной постелью и ботинками, снятыми поздно ночью. Неторопливо, с наслаждением помылась, распутала гребнем волосы и завязала их в тугой узел, скорее удобный, чем красивый. Постояла еще немного, раздумывая, снимать ли ей нижнее белье и чулки, потом надела поверх своего белья рубашку без пуговиц и широкие штаны со вдетой в них веревкой и затянула вокруг талии широкий ремень. Как и рубашка, он был ей немного велик и сползал на бедра. Кончиками пальцев взяла сапоги и принюхалась, держа их на безопасном расстоянии. И снова вздохнула. Без сомнения, их уже носили, но с чулками пойдет. Она отважно нырнула в голенища, обувь была ей незначительно велика, скорее просто свободна. Оставалась только полоска ткани для головы, шириной чуть больше ладони. Майя задумчиво пропустила ее между пальцев и выглянула в окно. Если бы хватило длины… Она рассмотрела стену вокруг окна и всю комнату и твердо убедилась: здесь некуда привязать кусок ткани, чтобы хотя бы попытаться протиснуться в окно и спуститься. Майя угрюмо намотала платок на волосы, свободно положив концы на плечи. Выглядела она во всем облачении весьма комично – этакий мавр из рождественского спектакля.

– Готово, – хмуро объявила она.

Войдя, Рашид громко, раскатисто расхохотался, демонстрируя белые зубы.

Майя гневно на него посмотрела.

– Так любой издалека догадается, что вы чужеземка! – Он указал на собственный головной убор. – Вы надели неправильно.

Майя резко сорвала с головы тюрбан и провела рукой по волосам, убрав на место две выбившиеся пряди.

– Вы позволите? – продолжая тихо смеяться, он протянул руку к платку.

Майя пожала плечами, но платок отдала.

– Куфии носят во всей Аравии, – рассказывал он, расправляя ткань. – Разных форм, цветов и узоров. По платку и манере его носить можно определить, откуда ты, к какому племени принадлежишь.

Майя нехотя позволила ему вновь обмотать платок вокруг своей головы, чувствуя, как он старается лишний раз ее не касаться.

– Это, – он натянул свободный конец перед ее носом и ртом, – можно приложить сюда и закрепить, чтобы закрыться от песка и ветра, – Рашид ткнул пальцем над ее ухом.

Майя нетерпеливо кивнула и отвела голову назад. Ее напрягала непосредственная близость араба, его дыхание, хотя от Рашида исходил приятный запах, похожий на аромат кедра, – он пах кожей, выжженным на солнце хлопком и солью. Словно прочитав ее мысли, он сделал несколько шагов назад и внимательно ее рассмотрел, отчего Майя не почувствовала себя свободнее. Рашид кивнул, явно довольный проделанной работой.

– Хорошо. Издалека тебя можно принять за молодого воина. На самом деле, еще нужна джамбия, ее получает каждый юноша, принятый в круг мужчин. Но я не хочу, чтобы ночью кинжал воткнули мне в спину… – Он погладил филигранную ручку и ножны, ухмыльнулся и указал на левую руку Майи: – Кольцо придется снять. Оно слишком замечается.

– Заметно, – насмешливо поправила Майя и сама испугалась прозвучавшего в голосе презрения. Но Рашид спокойно отреагировал на дерзкое замечание.

– Заметно, – повторил он, склонив голову, словно извиняясь за ошибку.

Майя достала из-под ворота рубашки цепочку, расстегнула запор и продела кольцо, которое с тонким звоном ударилось о медальон, потом вновь застегнула цепочку и заправила под рубашку.

– Пойдем.

– Мои вещи! – крикнула Майя и потянулась к одежде.

Рашид покачал головой:

– Нет, это останется здесь.

Майя растерялась. Дело даже не в самом платье, оно все равно испорчено. Оставленная английская одежда, такая родная и привычная, словно лишала ее шансов вернуться в старую жизнь. Но Рашид не оставил ей выбора, и она, глубоко вздохнув, подавила рыдания и последовала за ним.

Караульный шел впереди, и в конце коридора Рашид уступил Майе дорогу – чтобы быстро вмешаться в случае очередной попытки бегства, сообразила Майя. Спускаясь по отполированным до блеска высоким ступеням и протискиваясь меж стенами без окон, Майя постоянно чувствовала спиной его присутствие, словно живую тень. Внезапно лестница закончилась дверным проемом, Майю ослепил яркий солнечный свет, и она шагнула за порог, на улицу.

В прохладной комнатке за толстыми стенами здания Майя почти забыла, какая стоит жара. Прямо в лицо хлынул тяжелый воздух, слабо смягченный легким бризом, и от резких солнечных лучей пришлось зажмурить глаза. У лошадей их уже ждали люди Рашида, закрыв концами тюрбанов носы и рты, что придавало им мрачный вид и скрывало выражения лиц. Они держали за уздечки двух свободных коней с украшенными кисточками седлами. Майя наморщила лоб, узнав на одной из лошадей Джамилу – в мужском седле. Сквозь боковые разрезы ее одеяния виднелась сиреневая подкладка и кромка широких штанов, на ногах были надеты домашние туфли из коричневой кожи, столь популярные в Аравии: с острыми мысами, колоритным узором и тонкими, плоскими подошвами.