Под шафрановой луной

Майя была счастлива видеть, что в безжизненные глаза Марты вернулись следы былого блеска, когда в доме началась подготовка к помолвке и свадьбе. Организация праздников, поиск равновесия между изысканным вкусом и хорошим тоном с давних пор были сильной стороной их матери, ей явно доставляло удовольствие проглядывать каталоги с образцами и вместе с Ангелиной составлять списки столовых приборов и постельного белья, продумывать меню и обсуждать, кого из родственников и друзей пригласить.

– Тебе тоже не помешало бы что-нибудь новенькое, – буднично заметила Ангелина, оценивающе оглядев сестру.

– Зачем? – Майя опустила глаза на свое старое темно-синее шерстяное платье с белыми отворотами. Она с юности предпочитала спокойные, можно сказать, мрачные тона, и в предстоящие месяцы полутраура Марта позволила ей носить весь ее старый гардероб – платья синие и коричневые. Это вызвало бурный протест Ангелины, немедленно подавленный матерью, – среди многочисленных вещей в шкафу ее младшей дочери попросту не было ничего, хотя бы приблизительно отвечающего требованиям полутраура. И Ангелина безропотно покорилась судьбе, обрекшей ее на «бледно-лиловый и светло-серый».

– Оно уже совсем протерлось на швах, смотри! – Ангелина, обрисовав пальцем талию, вдруг просияла. – Раз мы уже в поиске, то можем заказать что-нибудь для тебя прямо сейчас. Еще два-три платья погоды не сделают! Я уверена, Уильям будет не против. Давай раздевайся, я быстренько сниму с тебя мерки!

Ангелина воодушевленно швырнула модный журнал в ближайшее кресло и сдернула с шеи мерную ленту.

– Ну?

– Прямо здесь? – Майя недоверчиво посмотрела на открытую дверь.

Ангелина закатила глаза, рукой на ощупь исследуя печенье на столике, которое покусывала Майя, читая.

– Не будь такой чопорной! В доме только семья и прислуга, никто на тебя не посмотрит!

С довольным видом она выудила последнее печенье с мармеладом со дна тарелки и засунула себе в рот.

– Давай же! – поторопила она Майю, жуя, и легонько топнула ногой.

Та со вздохом отложила книгу, встала и с помощью Ангелины выбралась из скромного синего привычного ей шерстяного наряда.

– Хазель сегодня утром куда-то торопилась? Почему у тебя так свободно зашнурован корсет? – ворчала Ангелина, пока старшая сестра стояла перед ней в одном белье. – Так не пойдет! Покрепче держись за каминную полку!

Майя послушно исполнила требование и выпустила из легких весь воздух – до того было тесно.

– Осторожно, ты мне все внутренности раздавишь! – закашлялась она, когда Ангелина изо всех сил дернула шнурки корсета, и с облегчением застонала, когда завязки опять ослабли.

– Майя, только не злись, но, кажется, ты скоро совсем располнеешь! – Ангелина потрясла пальцами, саднившими от напрасных стараний затянуть потуже корсет. – В этом нет ничего страшного, у тебя ведь уже есть муж. Зато твоему декольте можно позавидовать! Мне тут вспомнилось – кузина Мейбл писала мне, что недавно…

Болтовню Ангелины заглушил шум в ушах и толчки пронзительно забившегося сердца, когда сейчас – впервые за много дней – Майя оглядела себя в зеркале. Ее груди почти разрывали сорочку, которая безупречно подходила ей по размеру полтора года назад. Боковые косточки корсета впивались в округлившиеся бедра, а спереди намечался довольно заметный животик. Когда у нее были последние месячные?

Майя лихорадочно соображала. По дороге в Ижар – это она помнила точно. Как Джамила давала ей тряпки, которые потом закопала, чтобы не увидел никто из мужчин. А потом… не было. С тех пор как она вернулась в Блэкхолл, полоски ткани и пояс, к которому они по необходимости пристегивались под панталонами, лежали нетронутыми в комоде. После тяжелого пути из Ижара Майя слишком озаботилась тем, чтобы поскорее забыть все, что с ней случилось, и снова найти свое место в Оксфорде, и потеряла счет времени, вернее, просто не принимала его в расчет. Но главное, она и мыслей никаких не допускала тревожных на данную тему, потому что – в ее сознании – такого просто не могло, не должно было случиться!

Застонав, Майя закрыла лицо руками и повалилась на скамеечку для ног, задрожав от жгучего стыда. Ведь она из семьи врачей! И здесь вполне можно узнать об этих, в сущности, запретных для молодых дам вещах, стоит только быть повнимательнее. К тому же она всегда с большим любопытством изучала все, что могла об этом прочесть. Так почему же только сейчас она вдруг внезапно столкнулась с таким подозрением… точнее, уже открытием…

– Майя? – Голос Ангелины раздался словно издалека, хотя она стояла совсем рядом и гладила ее по плечам. Смутившись, что так сильно задела сестру необдуманным замечанием, Ангелина затараторила без умолку, в то время как Майя судорожно спешила упрятать свое ставшее вдруг предательским тело в платье.