Под скорбной луной

— Они теперь занимаются разжиганием ненависти к ирландцам. — Лорд удивленно распахнул глаза, и я продолжил: — Полагаем, что один из членов «Лиги» пронес динамит на борт «Принцессы Алисы», и, скорее всего, «Лига» устроила катастрофу в Ситтингборне. Более того, мы уверены, что эта группа размещает в разных газетах статьи, обвиняющие в последних событиях Ирландское республиканское братство. Статьи написаны таким образом, что каждая из них усиливает воздействие другой, и создается впечатление, что в прессе публикуются проверенные и подтвержденные сведения.

— О каких газетах вы говорите? — настороженно осведомился лорд.

— «Кент обсервер», «Сассекс пост», «Стэндард» и «Ивнинг стар». Возможно, этим список не ограничивается.

— Что ж, у «Стэндард» и «Пост» один владелец — Кларенс Томлинсон, — нахмурился Бейнс-Хилл. — О других ничего сказать не могу.

Подобный факт еще не являлся доказательством причастности Томлинсона, однако тот владел еще двумя интересовавшими нас газетами, и совпадение переставало выглядеть случайным.

— К взрыву на шахте в Уэльсе тоже приложила руку «Лига стюардов»?

— Таких сведений у нас пока нет. Да и далековато от Лондона, — признал я. — И все же они вполне могут заставить прессу высказать такое предположение.

Лорд слегка наклонил узкую голову, переваривая услышанное.

— Вы решили сообщить мне о своих выводах, поскольку считаете, что заговор имеет целью сорвать наши переговоры?

— Можете ли вы придумать иную причину? — пожал плечами я. — Злой умысел ради злого умысла? По-моему, в настоящий момент более важного повода просто не существует.

Лорд неторопливо, явно скрывая душевное волнение, опустил руки на подлокотники кресла.

— О наших инициативах осведомлен очень узкий круг людей, — наконец заговорил он. — Нас всего восемь человек, надежнейшие из надежных. Невозможно даже предположить, кто проговорился. — Вокруг его глаз наметились тревожные морщинки. — Как о наших дискуссиях узнали вы, если не секрет? Не исключено, что это поможет понять, кто предатель.

Тома Флинна я сдать не мог и ответил вопросом на вопрос:

— Кто-то из членов вашей группы знаком с Арчибальдом Хоутоном?

Лорд тихо вздохнул и бросил на меня обеспокоенный взгляд:

— Вы уверены в его причастности?

— Вполне возможно, что Хоутон — один из лидеров преступного движения. Его жена и нерожденный ребенок погибли при взрыве в театре Мэйфер.

Лорд крепко потер лицо крупной рукой с синими прожилками вен и глянул мне в глаза:

— Два члена нашего кружка посещают тот же клуб, что и Хоутон. Вероятно, им даже не пришло в голову, что в его присутствии следует соблюдать осторожность. Воззрения Хоутона очень консервативны, и лет пятнадцать назад я сказал бы, что они полностью совпадают со взглядами «Лиги». Если он вступил в их ряды еще тогда, то не исключено, что сейчас мог задать «Лиге» новую цель.

— Расскажите подробнее, что в себя включает доктрина «блестящей изоляции», — попросил я.

— Эта теория о том, что Англии выгоднее замкнуться в национальных границах и не вмешиваться в дела иных стран. Однако любую теорию можно приспособить под разные задачи. Похоже, сегодня доктрина призвана укрепить идентичность английской нации, выведя за скобки ирландцев. — Лорд покачал головой. — Отвратительно, что политика правительства может подпасть под влияние «Лиги стюардов» и прессы. В любом случае спасибо, что открыли мне глаза, мистер Корраван. Мне бы еще знать, кто нас выдал… Меня это чрезвычайно беспокоит.

— Понимаю.

— Даже не могу передать, как печально бросать дело на полпути, но, похоже, сейчас не самое подходящее время для голосований по самоуправлению Ирландии. — В углах его рта залегли глубокие складки, и мы снова встретились взглядами. — Какое несчастье, мистер Корраван! Ведь, если так можно выразиться, впереди по курсу уже показалась земля…

— Потому-то они и засуетились, чтобы сменить курс.

— Надеюсь, вы понимаете, в чем тут дело. Не начни мы переговоры, пассажиры «Принцессы» остались бы в живых. — Он поднял руку, предупреждая мои возражения. — Я знаю, вина целиком и полностью на «Лиге стюардов». Эта катастрофа — непредсказуемое последствие наших попыток. И все же мне тяжело сознавать, что…

— Понимаю вас, — повторил я.

Бейнс-Хилл поднялся, подошел к окну и положил ладонь на раму, словно в поисках опоры. Я также встал, гадая, следует ли мне уйти.

Не оборачиваясь, лорд сказал:

— Чувство сожаления — худшее из того, что можно вообразить. — Я слушал молча, и лорд продолжил полным отчаяния голосом: — Мы с одним другом только на прошлой неделе вспоминали, о чем сожалеем в этой жизни. Вы еще слишком молоды, а мы прожили достаточно, чтобы осознать самые мелкие подробности наших ужасных промахов. У меня за плечами их великое множество, и ничего задним числом исправить нельзя. — Он обернулся. — Мой друг — записной острослов, и каждый раз находит самый меткий ответ. Знаете, что он заявил?

Я покачал головой.