Под Солнцем Ирия. Потерять себя, что бы обрести свой мир.

Еще с минуту я стояла боясь по шевелится, а затем на нетвердых ногах дрожащими руками стала подбирать купюры.

Собрав внушительную пачку денег, я полу-безумными глазами уставилась на нее.

Позже на смену страху, неуверенности, и неверию в происходящие, пришло какое-то робкое пока еще неуловимое веселье.

Вдруг мне стало смешно, легко и весело.

Умом я, конечно, понимала, что получила эти деньги не совсем честным путем, но потом вылезшая, откуда не возьмись бесшабашность заткнула мою совесть в такую темную и глухую дыру из которой ей было уже страшно подать голос.

Этот вечер стал последним, для моей неуверенности в себе и в завтрашнем дне, принеся мне неуловимое чувство свободы, порочности и склонности к анархии.

Но я была довольна. Впервые мне было хорошо, легко, весело. Можно сказать, что я была счастлива. Не из-за денег. Нет, деньги лишь дополнили картинку происходящего. Что-то поменялось во мне в моем подсознании, в моих мыслях и чувствах, в характере. Мне трудно объяснить то, что я до сих пор не понимаю, но одно я отметила четко. Тот день стал еще одним неуловимым переломным моментом в моей судьбе и моей жизни.

Позже я сняла небольшой домик на окраине города, внутренне понимая что, не останусь тут надолго. Призваться в тот момент я вообще не понимала, зачем это сделала. Но мое тронутое умом подсознание настаивало на этом, и я смерилась.

Нет, я, конечно, понимала, что мне нужен свой дом, пристанище, место, куда бы я смогла всегда вернуться, где бы могла спрятаться. Но я с отчаянием не хотела жить на одном месте. Новой мне это стало чуждо.

Похоже, мое подсознание хорошо понимало это и в тот момент оно решило не посильную для меня задачу, … но довольно своеобразно.

Случилось это примерно на третьей недели моей самостоятельной жизни.

В то время у меня и начались небольшие провалы в памяти, хотя нет, не так. Я могла вспомнить все происходящее, но, черт возьми, не могла понять, зачем я это сделала.

Во-первых, мое безумное подсознание сняло для меня небольшой сталеплавильный цех.

На кой черт он мне понадобился, я бы и сама не прочь узнать была.

Дальше мои действия стали еще не понятней.

Самостоятельно я стала соединять разные виды металлов, и наблюдать, как они взаимодействуют друг с другом.

Обнаружились мои внезапные способности к ковке, литью метала, фрезеровке, токарному делу, сварки и другому.

Откуда взялись все эти знания так и остались для меня загадкой. На тот момент в моей голове царил полный бардак. Какие-то обрывки фраз мыслей, куча непонятной для меня информации. С каждым днем я все больше и больше тонула в ней, находясь на грани сумасшествия.

Последнее время мое сознание вообще отказывалось всплывать на поверхность. Оно приходило в чувство лишь тогда когда чувствовало боль. Именно тогда когда мозг начинал анализировать ситуацию, я стояла в ступоре и в ужасе смотрела на свои изрезанные ножом ладони.

Черти адовы! Да что происходит?

И вот тогда мне стало страшно, что этот кошмар никогда не кончится. Я уже мало помалу переставала различать, где реальности, а где сон. Мне казалось, я сплю, и это происходит со мной во сне.

В довершении ко всему у меня начались сильные головные боли, которым я порой была благодарна.

Именно благодаря этому, я все еще чувствовала что, живу. Они позволяли отогнать эти страшные сны оказывающимися явью.

Но всему во вселенной рано или поздно приходит конец. Пришел конец и моему приступу безумия.

Просто проснулась, однажды, на полу, в грязном замусоренным цеху от того, что кто-то лизал мне щеку.

- Амулет, отвали. – махнула я рукой и перевернулась с одного бока на другой. В бедро впилась какая-то железяка. И тут меня пронзила одна мысль.

- Амулет? – я резко, довольно нервно села. – О, Господи… Что ты здесь делаешь?

Самое невероятное, что передо мной действительно сидел мой верный четвероногий друг по кличке Амулет, породы ирландского волкодава, которого я оставила у мамы, читай, просто бросила, и за это мне стало ужасно стыдно перед собакой. Только весь грязный, чумазый, худой настолько, что еще не понятно как он не сдох от голода и, судя по всему жутко блохастый.

По инерции я стала шарить вокруг, когда нашла довольно дорогой телефон марки «Apple», явно не мой. При этом тоже жутко замызганный, и превратившийся из белого в серо-буро-малиновый.

Взглянув дату на светящемся в темноте экране, я содрогнулась от ужаса.

Третье июля. То есть с момента начала моего безумства пошло около трех месяцев.

Но это не объясняло, как и почему моя собака оказалась здесь, да еще и в таком плохом состоянии.