Под солнцем любви

И только сейчас я поняла, почему мы его ненавидели. Мы просто ему завидовали. Мы завидовали, что у него есть мать. Завидовали, что у него есть отец. И ненавидели его только за это.

Я вся дрожала. Меня била нервная дрожь, когда я осознала весь тот кошмар, в котором Кирилл из-за нас жил.

Мы постоянно его унижали. И «наглым» он стал именно из-за нас. Но это была даже не наглость, а самозащита. Защита от нас, грубых и жестоких. То, что он отрезал мне волосы… да я это заслужила! Надо было меня вообще бритвой побрить!

В эту секунду я вспомнила очень важный эпизод. Когда я выиграла в конкурсе причесок, ко мне подошел Кирилл, чтобы сфотографироваться, но Димка грубо его оттолкнул и сказал: «Сынок воспитательницы! Этот конкурс среди детдомовских! А ты тут вообще не к месту!» А Кирилл ему ответил: «Да больно надо!» – и ушел. А мы рассмеялись ему вслед.

То, что он сейчас разрыдался – это вышли наружу все эмоции, которые копились долгие годы. Все то несчастье, которое он испытал из-за нас. Мы лишили его детства. Мы лишили его дружбы. Это парадокс, жуткий парадокс – Кирилл много лет находился среди детей в детском доме и был невероятно одинок.

Я тяжело вздохнула. Вернее, это был даже не вздох, а стон. Стон, в котором выразилось все мое сожаление о содеянном.

– Кирилл… – Я не могла подобрать нужных слов. Только повторяла его имя. – Кирилл…

– Ракета… Ракета… – ответил Кирилл и неожиданно его разобрал смех от этого слова.

Я стала смеяться вслед за ним. Слезы Кирилла высохли, он смеялся, а я, наоборот, разрыдалась.

– Кирилл, мне так стыдно… Пожалуйста, прости меня… Прости всех нас… – всхлипнув, попросила я.

– Да я никогда не держал на вас зла… – ответил Кирилл. – Я просто хочу, чтобы ты меня поняла…

– Я тебя поняла… – прошептала я.

– Я нисколько себя не оправдываю. Мне очень стыдно за то, что я отрезал тебе волосы. Это был какой-то… глупый порыв… Мне так стыдно за него… Я не знал, как еще оградить тебя от всех парней…

– Но все-таки ты оградил, – вытирая слезы, улыбнулась я. – После того дня на меня никто не смотрел… Ну, я имею в виду как на девушку… Ты знаешь… – задумалась я. – Я тебе за это даже благодарна.

– Благодарна?! – изумился Кирилл.

– Да, – искренне ответила я. – Когда я стала лысой, у меня было очень плохое настроение. Однажды, когда мне было особенно плохо, я забрела в библиотеку. Татьяна Степановна дала мне почитать детские детективы, сказала, что у меня поднимется настроение. И вот благодаря этим детективам я поняла, что хочу стать следователем.

– Детские детективы? – удивился Кирилл. – Из серии «Черный котенок»?

– Да, – удивилась и я. – А откуда ты знаешь?

– Так это я их принес, – сказал Кирилл. – У меня дома была целая коллекция. Я их читал, когда приходил из детдома домой. Ну, когда мама была выходная. Они очень помогали отвлечься от ваших насмешек… Я много лет пытался заслужить ваше доверие, но после того, как сорвался и отрезал твои волосы, понял, что доверие потерял навсегда. Я принес в библиотеку эти детективы и в детдом больше никогда не приходил…

Я была потрясена. Помню, библиотекарь тогда сказала, что книги пожертвовал «какой-то мальчик», но его имени она не назвала. Теперь я понимаю, что Татьяна Степановна поступила мудро – она так сделала для того, чтобы я не узнала, что книги принес Кирилл. Потому что если бы я это знала, то даже не притронулась бы к ним.

Сейчас все сложилось, как кусочки пазла. Выходит, Кирилла спасали эти книги, когда было плохо ему, а потом они спасли меня. То есть Кириллу они помогли, когда над ним издевались мы, а мне помогли, когда мне было плохо из-за Кирилла. Вот такой круговорот… А еще получается, что именно благодаря ему я стала увлекаться детективами. Кстати, выходит, что Кириллу тоже нравятся детективы! Вернее, они ему понравились даже раньше, чем мне, ведь я читала книги, которые он уже прочел. Получается, он открыл для меня мир детектива?

– То есть тебе тоже нравятся детективы? – удивилась я.

– Да, – улыбнулся Кирилл. – И не просто нравятся. После школы я хочу выучиться на следователя.

– Что? – в очередной раз удивилась я.

– Да, я хочу стать следователем, – подтвердил Кирилл.

– Так вот почему ты знаешь про типы отпечатков пальцев… – догадалась я.

Какое-то время мы посидели молча.

– Ладно, – Кирилл встал с бревна, – пошел я спать, а то скоро уже рассвет.

Он задержал на мне взгляд зеленых глаз и медленно направился в сторону своей палатки.

Я сидела, сжавшись калачиком, и смотрела ему вслед.

Я ощущала, что сейчас наступает какой-то решающий, переломный момент, после которого отношения с Кириллом не могут быть такими, как были раньше. Сейчас нужно сделать что-то такое, после чего все изменится. Если сейчас не сделать что-то решительное, то момент будет упущен, и завтра между нами возникнет чувство некоей недосказанности.

Если я была в числе детей, которые портили жизнь Кирилла, то я должна попытаться хоть немного искупить свою вину. И я поняла, что нужно сделать.

– Кирилл! – окликнула я его.

– А? – Он оглянулся.

– Давай дружить? – предложила я. – Если еще не поздно…