Под солнцем Тосканы

— Что бы это значило? — спрашиваю я, опуская одно веко.

— Это значит: он хитрит, будьте внимательны, — отвечает синьор Мартини. — Про кого это?

— Судя по всему, про нашего подрядчика.

Наконец мы в тёплом доме. Спасибо тебе, Элизабет. Мы покупаем красные свечи, срезанные ветки сосны и приносим их в дом, чтобы хоть что-то напоминало о Рождестве. Нам не до стряпни, всё можно найти в магазинах. Нам нравится мебель, которую презентует нам Элизабет. Кроме двуспальных кроватей, кофейного столика, двух письменных столов и ламп у нас будет старинный ларь для муки, на крышке которого замешивали хлебное тесто. Ёмкость для хранения хлеба имеет форму сейфа, а снизу есть ящики и шкафчик. Я провожу руками по тёплому каштановому дереву. Среди подаренных нам вещей — огромный платяной шкаф, такой большой, что в нём поместится всё постельное и столовое бельё, а ещё стол для столовой, антикварные сундуки, два деревенских стула и чудесные тарелки и столовые приборы. Совершенно неожиданно наш дом окажется меблированным. При нашем обилии комнат ещё останется много свободного места для приобретения предметов интерьера по своему вкусу. Нам, оказавшимся в самом эпицентре ремонта со всеми его ужасами, такой великий акт щедрости невероятно греет душу. Сейчас эта мебель кажется неотъемлемой частью аккуратного дома Элизабет, но до отъезда мы должны всю её перевезти в наш дом, забитый строительным мусором.

С приближением Рождества работы идут всё медленнее, потом прекращаются. Мы не представляли, что в этой стране бывает так много выходных. Причём к Новому году добавляется ещё несколько. Мы никогда не слышали о святом Стефано, а он, оказывается, заслуживает ещё одного выходного. Франческо Фалько, который двадцать лет проработал на Элизабет, приходит с сыном Джорджо и пасынком. Они разбирают платяной шкаф, погружают всю мебель в грузовик, мы не берём только письменный стол — он слишком широк для моего кабинета. За этим столом Элизабет написала все свои книги, и мне кажется, что негоже уносить его из её дома. Я тащу в нашу машину коробки с блюдами и, подняв глаза, вижу, как из окна второго этажа на верёвках опускают стол. Стол благополучно приземляется, все аплодируют.

Приехав в Брамасоль, мы втискиваем всю мебель в две комнаты, которые заранее разгребли и подмели, и накрываем полиэтиленовой плёнкой.

Мы абсолютно беспомощны. Бенито не отвечает на наши звонки. У меня заболело горло. Эд всё больше молчит. Моя дочь в Нью-Йорке подхватила грипп, впервые проводит Рождество не со мной, потому что наш дом в Италии не готов. Я долго рассматриваю журнал с рекламой Багамских островов: полукруглый пляж с сахарно-белым песком, чистая синь воды. И какой-то счастливчик плавает на жёлтом с полосками надувном плотике, нежась под ласковым солнцем.

В канун Рождества мы едим пасту с лесными грибами, телятину и пьём отличное кьянти. Кроме нас, в ресторане только один человек, ведь Рождество прежде всего праздник семейный. Мужчина в коричневом костюме сидит очень прямо. Он не спеша запивает еду вином, наливая себе по полрюмки, нюхает вино, как будто оно коллекционное, а не обычное домашнее. Он тщательно пережевывает пищу. Мы всё доели, но на часах ещё девять тридцать. Мы вернёмся в дом Элизабет, разведём огонь в камине, разопьём мускатное десертное вино и съедим кекс, купленный сегодня днём. Пока Эд ждёт кофе, мужчине подают тарелку сыров и миску грецких орехов. В ресторане тихо. Мужчина расщёлкивает орех. Он отрезает кусочек сыра, смакует его, съедает орех, потом расщёлкивает ещё один. Мне хочется положить голову на белую скатерть и заплакать.

Как сообщил нам Ян в конце февраля, работы закончены, причём всё сделано вполне удовлетворительно. Мы заплатили сумму по контракту, но ещё не оплатили дополнительные расходы, указанные Бенито. Подумать только — тысяча долларов за то, чтобы поставить дверь! И всё остальное в том же духе. Нам надо приехать самим и разобраться, что такое сверхсложное и трудоёмкое он выполнил. Как мы утрясём окончательную сумму — пока неясно.

В конце апреля Эд летит в Италию. У него закончился весенний семестр. В его планы входит до моего приезда, до первого июня, расчистить участок, протравить и обработать воском все балки в доме. Потом мы приберём и покрасим комнаты и окна, а также вернём полам тот вид, какой у них был до вторжения Бенито. В новой кухне пока только мойка, посудомоечная машина, плита и холодильник. Вместо горок для посуды мы хотим разместить у стен оштукатуренные кирпичные колонны и поставить на них широкие полки из досок; ещё надо найти куски мрамора для столешниц. У нас очень серьёзный стимул; в конце июня моя подруга Сьюзен приедет сюда выходить замуж. Когда я спросила её, почему непременно в Италии, она уклончиво ответила: «Я хочу, чтобы меня обвенчали на языке, которого я не понимаю». Гости остановятся в Брамасоле, и венчание состоится в городском совете — здании двенадцатого века.