Под соусом

— Делай что хочешь, сукин сын, — машет рукой Билли. Потом, повернувшись ко мне, говорит: — Пошли отсюда. Сегодня у нас на повестке дела поважнее.

— Слушай, если хочешь, я открою устрицы. Я умею.

— Еще чего. Да я лучше буду угощаться тараканами, чем позволю тебе работать сегодня вечером. Пойдем.

— Он здесь?

— Вон там, у камина, разговаривает с Люсиндой. Знаешь Люсинду? Редактор рубрики «Красота».

Сердце тяжело колотится. Прежде чем познакомиться с Диком Давенпортом, я пытаюсь составить о нем представление. Издалека смотрится неплохо — высокий брюнет в спортивном пиджаке, правда, подозрительно смахивает на пай-мальчика… Люсинда выглядит как пугало, которое забыли набить соломой. Из-под микромини торчат тощие ноги.

— А она вообще ест?

— Хм. Не уверен. Не очень-то приятное зрелище, а?

— Некоторым, похоже, нравится, — усмехаюсь я, делая большой глоток шампанского.

— Только не говори, что ревнуешь.

Я стреляю в него убийственным взглядом. Билли отлично знает, что я не ревную к доходягам. Я завидую только отличному мышечному тонусу и минимуму целлюлита (женщина на то и женщина, чтобы иметь чуточку мяса).

Мы подходим к увлеченной беседой парочке; Дик Давенпорт поднимает глаза и улыбается. Приятная улыбка, ровные зубы, нос немного кривоват, но это ничего. На ногах — мокасины с кисточками. Черт. Ненавижу такую обувь, она для дошкольников. Лейла, не будь занудой, смотри на вещи проще.

Люсинда даже не удостоила меня взглядом, вроде я пустое место, пока Билли не произнес:

— Люсинда, позволь представить тебе Лейлу. Дик, Лейла.

— Очень приятно. — Дик пожимает мне руку. У него теплая, сухая рука. Красивые ногти, хорошая форма, пристойная длина.

На губах Люсинды мелькает подобие улыбки, голова еле заметно склоняется в знак приветствия.

Ты кого из себя строишь, королеву Елизавету? Терпеть не могу скромных стерв и всегда стараюсь обратить всеобщее внимание на их скромную стервозность. Излучая дружелюбие, я протягиваю руку и бодро выдаю:

— Привет, Люсинда, рада познакомиться! Я в восторге от разворота в вашем февральском номере.

Энергично сжимаю и трясу ее холодную, влажную, вялую ладонь.

— Извините, — она выдергивает руку, будто я прокаженная. — У меня закончилось шампанское.

— Я с тобой, — вызывается Билли, и они уходят вдвоем.

Оч-чень тонкий ход.

Дик, Дик, Дик. Ну зачем эти кисточки? Зачем?

— Приятно слышать, что ты читаешь журнал Люсинды, — улыбается Дик.

— На самом деле не читаю, — признаюсь я после глотка шампанского. Увидев, как меняется лицо Дика, понимаю, что дала маху, и спешу исправиться: — Я имела в виду февральский номер.

— Я пришлю экземпляр.

— Спасибо, — киваю я, скромно потягивая шампанское, хотя сейчас предпочла бы валиум, чтобы успокоиться и не заботиться о впечатлении, которое я произвожу на какого-то Дика Давенпорта. Я дергаюсь, сижу как на иголках, а все почему? Потому, что этот в меру симпатичный мужик в детских мокасинах холост?

— Чем занимаешься? — интересуется Дик.

Оригинал!

— Я повар.

— Правда? Шеф-повар? — Обычная реакция человека, который никогда не работал в ресторане.

— Нет, просто повар. Это не одно и то же.

В который раз я уже произношу эту речь?

— Шеф — это и есть шеф, он командует парадом, он за все отвечает. А я так, мелкая сошка.

— А что готовишь?

— Пока ничего особенного. Я специалист по салатам. Салатница, так сказать.

Дик смеется:

— Салатница? Здорово!

— Сооружение салатов — скорее архитектура, чем кулинария. Воздвигаешь стройные здания из зелени так, чтобы они не развалились по пути к клиенту.

— Нелегкий хлеб. — Дик припадает к бокалу и долго в молчании разглядывает свои туфли.

Он считает меня неудачницей. А кем еще он должен меня считать? Я и сама чувствую себя неудачницей. Атмосфера напряженная. Разговор не клеится. Надо было давать деру, завидев кисточки, но я, оптимистка, на что-то надеялась.

— А чем занимаешься ты? — нарушаю молчание я.

— В некотором роде бизнесмен, — отвечает он со скучающим видом.

— Ты ведь работаешь с Билли?

Дик улыбается:

— Можно и так сказать.

— В маркетинге?

— М-м, нет…

Надо отдать ему должное, он немного смущен.

— Мне принадлежат «Дивас» и еще несколько журналов и кабельных каналов.

Дик Давенпорт.

— Ты не имеешь отношения к корпорации Давенпорт?

— Имею.

— Ого.

Что может быть сложнее, чем пролезть в семейный бизнес.

— Так ты работаешь на отца?

— Некоторые сказали бы, что он работает на меня.

— Скромность у вас в роду? — не сдерживаюсь я.

Дик бросает на меня ледяной взгляд:

— Нет.

Затем, поправив галстук, как будто пытаясь взять себя в руки и сохранить видимость приличной беседы, любопытствует:

— Как человек знающий, какие порекомендовала бы рестораны?

— Это смотря что ты хочешь получить.

Родился в рубашке? Поймал обоих зайцев?

— Что-нибудь настоящее. Неважно что, главное, чтобы блюда соответствовали своему названию.

— Глубокий подход к кулинарии — для бизнесмена.

— А какой еще может быть подход, когда у тебя с детства были французские повара, — говорит он без улыбки, глядя на меня в упор. Что значит его взгляд? Он издевается? Неужели я так плохо прячу свои колючки?