Под созвездием Большого пса (СИ)

Андромеда тоже замолчала, механически помешивая ложечкой уже давно успевший остыть чай. Когда-то она выбрала любовь, сердцем ли, разумом ли, но она пошла поперёк мнения семьи и осталась с Эдвардом, приняла изгнание из семьи Блеков, крах не успевшей начаться карьеры, которая стараниями старших представителей семьи Блеков вполне могла стать блестящей и их же стараниями стала более чем посредственной. Была ли она счастлива? Скорее да, чем нет, по крайней мере встань ещё раз перед ней тот же выбор, она бы снова выбрала Эдварда. Как же ей было больно узнать, что Дора, её маленькая девочка Дора, которая может уже давно и перестала быть маленькой, но всё так же разрушала и крушила всё вокруг, переливаясь всеми цветами радуги в зависимости от настроения, пошла по её же пути и выбрала в мужья ну никак для этого не подходящего Римуса, да он её саму был младше всего-то лишь на пять лет, она помнила его ещё одним из вездесущей четвёрки с Грифиндора, успевшую уже на первом же курсе прославится, причём наверное не самым блестящим образом, эти четверо во главе с её кузеном и Поттером умудрялись попадать во все мыслимые и немыслимые переделки, могла ли она тогда подумать, что именно он станет избранником её дочери? Дочери, которая когда-нибудь у неё родиться. Но ведь стал, и как бы она не была хоть трижды против, но она согласилась и приняла. Наверное, Дора тоже не жалела, когда рядом был он, истерзанный своим недугом, рано постаревший, в залатанной мантии, волосы Доры начинали сверкать всеми оттенками лилово-розового, кому как не матери знать, что это значит?

- Тедди, подойди сюда, мой мальчик!

Ребёнок слез со своего стула и подошел к бабушке, та потрепала его по рыжим волосам, которые вдруг слегка потемнели и тут же снова вернулись к своему привычному рыжему цвету.

- Ты уже попил чай?

- Да, бабуля.

- Можешь идти играть, - улыбнулась она.

Мальчик выбежал из столовой и исчез в длинном коридоре. Где-то хлопнула дверь его комнаты.

- Что бы я без него делала? Он - это всё, что у меня осталось и, глядя на него, я понимаю, что вся моя жизнь, жизни моего мужа, Доры и Римуса, прошли не зря, ведь теперь есть он.

- Вы тоже скучаете без них? Хотя, наверное, это глупый вопрос.

- Да, глупый. Но ничего, с тобой хоть иногда можно перекинуться парой слов, вспомнить какими они были, ты же знаешь, что упоминать имена некоторых защитников Хогвартса в этом проклятом обществе просто запрещено, - грустно сказала Андромеда.

- Да. Знаю, - Гермиона опустила глаза, разглядывая узор на полу под ногами, - я, пожалуй, уже пойду.

- Иди конечно, только не забывай про нас, Тедди всегда радуется, когда видит тебя, сама же понимаешь, кроме тебя, да иногда ещё Цисси, тут никто не бывает, даже вот подумываю, не купить ли ему питомца.

Гермиона вышла на улицу и словно попала в адское пекло, в старинном особняке и так-то было довольно таки прохладно, а после парочки наложенных на дом заклятий жара там и вовсе не чувствовалась. А сейчас на неё словно враз навалилось всё - тяжелые воспоминания, чувство вины перед умершими, усталость и разочарование, да ещё на всё это сверху добавилась жара. Она огляделась, в надежде найти хоть какой-то тенёк, солнце уже опустилось довольно низко и каждое дерево, каждый забор и особняк отбрасывали на землю длинные тени, вот только это ничуть не спасало, температура зашкаливала явно за девяносто пять по Фаренгейту и это сейчас, когда день уже клонился к концу, а солнце еле светило. Тяжело вздохнув, Гермиона поплелась домой, конечно, ничего не мешало бы ей аппарировать, но ей хотелось именно прогуляться, посмотреть, чем живёт этот город, представить, что много-много лет назад до их почтового ящика не дошло одно, очень важное письмо, написанное витиеватым почерком, изумрудно-зелёными чернилами на гладкой белоснежной бумаге. Может это было бы к лучшему? Она бы не потеряла где-то в Сиднее своих родителей, не стёрла бы им память, не видела бы лежащих на полу мёртвых профессора Люпина и Дору, таких родных и совершенно мёртвых. Не знала бы о победе тёмного Лорда, не видела бы списка приговорённых к поцелую дементоров, а среди них профессора Флитвика, который, несмотря на свой малюсенький рост, сделал не меньше, чем любой другой.

Но нет, это было бы слишком просто, и письмо дошло, и родители как бы не пытались по началу обратить всё в шутку, но после личного разговора с профессором МакГонагалл (а она встречалась с ними лично) приняли то самое, судьбоносное для себя и для Гермионы решение и уже через два месяца она впервые увидела потолок-звёздное небо, парящие в воздухе свечи и ещё много-много чудес, скрытых в стенах Хогвартса.