Под созвездием Большого пса (СИ)

Подумав, Сириус вошел в небольшой кафетерий на узенькой и непримечательной улочке. Всё-таки он любил именно эту часть Лондона, а не пафосный центр, где бегают толпы туристов и глазеют на громадину Тауэра, даже не подозревая, что прямо под этими стенами уютно расположился старинный архив, хранивший в своих недрах сотни тысяч регистрационных книг со времён ещё самого Мерлина, где был зарегистрирован каждый ребёнок с магическими способностями, как из магических семей, так и магглорожденных. Впрочем, если хорошо покопаться, то в большинстве случаев в роду маглорожденных встречались сквибы, то есть вероятно всё-таки именно от них они и получали свой дар, дремавший в течение многих поколений и вот тут решивший неожиданно проснуться. Нет, ему нравились именно такие, никому неизвестные и ничем не примечательные улочки бедных кварталов, ведь именно тут можно было ощутить дух истинного Лондона, познать душу этого города.

К его немалому удивлению, кафетерий оказался вполне приличным заведением: столики покрывали чистые старомодные скатерти, пол и окна блистали чистотой, а в воздухе витал сногсшибательный аромат молотого кофе. Заглянув в меню, он опять пришел в ступор, что такое, скажите на милость латте или коретто? Подумав, он выбрал хорошо ему известный эспрессо, не став мудрить и гадать, что представляют из себя другие, представленные в меню виды кофе. Дополнив свой заказ мягкой сдобой с корицей, Сириус разместился за маленьким столиком у окна.

Пороть горячку точно не стоило, надо было хорошенько всё обдумать, найти Гарри, Люпина и других, ну и навестить своё жилище на площади Гриммо. Интересно, там кто-то живёт или дом стоит и продолжает дряхлеть и ветшать, утратив хозяев и смысл своего существования?

Час спустя на одной из улочек, на самой окраине Лондона, по дороге шел огромный чёрный пёс. Лохматый и взъерошенный, он производил довольно-таки пугающее впечатление, одинокие прохожие шарахались в сторону при виде угрюмого и жутковатого пса, а он не обращал ни малейшего внимания, словно поглощённый какими-то своими заботами, совершенно не касавшимися окружавших его людей с их людскими проблемами и извечной суетой.

========== Собачьи дни ==========

Жара пришла в Лондон неожиданно, просто в один прекрасный день накрыла город удушливой волной, заставив всех местных красоток сменить джинсы на короткие шортики, из которых так и норовили выпасть ягодицы, а тех, кто не мог позволить себе столь откровенный наряд по своему статусу, вынудив тихо завидовать им, регулируя кондиционер, чтобы хотя бы не расплавиться от жары, сидя в офисе.

Воздух пропах битумом от нагретого асфальта, на дорогах стояли километровые пробки, водители нервничали, ругались друг с другом через открытые окна своих авто, сигналили, словно от звука клаксона пробка вот сейчас резко рассосётся, и отгоняли от машин торговцев газетами и никому не нужными брелочками с изображением Биг-Бена, явно сделанными рукастыми и трудолюбивыми китайцами.

В одном из автомобилей сидел грузный мужчина с одутловатым, до блеска выбритым лицом и галстуком-бабочкой, затерявшимся где-то между пятым подбородком и мощной бочкообразной грудью. Мужчина посматривал то на часы, то на телефон в своей руке, раздумывая, стоит ли позвонить секретарше и попросить её перенести совещание на полчасика, или он таки успеет на него? Мистер Дурсль терпеть не мог пробки, жару и переносить совещания, а сегодня, кажется, совпало всё в раз, и потому его настроение было “гаже бы, да некуда”. Лицо мужчины давным-давно приобрело тот особый багровый оттенок, свойственный только людям с повышенным артериальным давлением, когда кажется, ещё немного, и у них или пар из ушей повалит, или их разобьёт инсульт, но ни того, ни другого с ним не произошло.

Мужчина отвернулся, выглянул в окно, и вдруг его взгляд упал на пса, который шел по тротуару. Огромный чёрный пёс, размером с овчарку, не меньше, тем не менее выглядел куда более угрожающе, нежели обычная овчарка. Может быть, виной тому была жесткая клочкастая шерсть, местами свалявшаяся, местами украшенная репьями из придорожных кустов, может, своеобразное серьёзно-угрюмое выражение на морде, а может быть глаза, такие глаза можно было бы ожидать увидеть на лице человека, но никак уж не собаки. У неё были самые что ни на есть человеческие глаза. Пёс повернул голову, посмотрел на мистера Дурсля, мигнул, словно узнавая его, и вдруг недобро оскалился. Нет, он не зарычал, он просто обнажил ряд крепких и белых зубов, демонстрируя, что, может быть, если этот человек позволит себе чуть больше, чем нужно, ему не поздоровится. Знать бы ещё, где эта грань, за которую ему нельзя заходить. Мистер Дурсль попытался ослабить бабочку, впрочем, та и так впритык сидела на его короткой и мощной, как у слона, шее. Он даже попытался вспомнить, не встречал ли уже где-то этого пса, в голове была полная пустота, он был более чем уверен, что видит этого пса впервые.