Под созвездием Ориона

– Да, – вздохнул Генкин дедушка. – Видимо, я в самом деле отстал от нынешней жизни. Дело в том, что я по уши залез в свои воспоминания о прошлом.

Станислав Сергеевич много лет работал редактором газеты «Вечерняя колючка», которая печаталась в Малых Репейниках. Кроме того, он был известен, как автор нескольких книжек с интересными рассказами. А в прошлом году он вышел на пенсию и теперь писал «Колючие воспоминания».

– Ну, как движется работа? – деловито спросил Генка. – О чем нынче пишешь?

Дед поправил очки и строго сказал:

– Об Александре Сергеевиче Пушкине.

Тут удивился даже Ёжик. Но молча. А Генка изумленно сказал:

– Разве ты был с ним знаком?

Станислав Сергеевич глянул на внука с упреком.

– Я думал, Геннадий, что ты образованный человек… Сообрази, в какие времена жил наш великий поэт! Я родился через сто лет после того, как Александра Сергеевича смертельно ранили на дуэли!

– Я это знаю. Потому и странно мне: ч т о ты можешь про него вспоминать?

– Я вспоминаю не о встречах с Пушкиным, а о том, как он своими стихами и сказками помогал мне в жизни…

– А как помогал?

– Хочешь послушать?

– Конечно! И Ёжик тоже…

И вот какую историю услышали начинающий поэт Генка Репьёв и Ёжик.

Когда Станислав Сергеевич был совсем маленьким Стасиком и не ходил в школу, по всей Земле шла Большая война. Стасик жил тогда в северном городке с названием Тугулай. Фронт гремел далеко от Тугулая, но здесь война тоже чувствовалась. В Тугулай привозили множество раненых, которые лечились в госпиталях. В таком госпитале работала и мама Стасика. А папа воевал.

Мама приходила со своих медицинских дежурств поздно. Стасик целыми днями скучал дома один, слушал, как за бревенчатыми стенами скребется поземка. Мама говорила:

– Если бы ты научился читать, тебе было бы гораздо веселее жить. – И по вечерам учила пятилетнего Стасика грамоте. По старому, еще довоенному букварю.

В букваре Стасику нравилась одна картинка: кораблик среди синих, отороченных пенными гребешками волн. Под картинкой были строчки:

Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет.
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах.

Мама сказала, что эти стихи написал Пушкин. Стасик сразу выучил их наизусть.

Днем, когда в деревянном доме никого не было и только черный бумажный репродуктор неразборчиво бормотал в углу, Стасик строил из табуреток корабль и распевал:

Ветер по морю гуляет…

А вечером, когда мама брала букварь и говорила «ну-ка, почитай что-нибудь», Стасик тут же предлагал:

– Я про кораблик!

– Какой хитрый! Про кораблик ты читаешь по памяти, а надо по буквам. Ну-ка, вот это…

И Стасик со скрипом разбирал строчки, как «мама мыла Лушу», а «Луша мыла раму».

«Что за Луша! – сердился он про себя. – Таких имен даже и не бывает!» Луша представлялась ему противной неумытой девчонкой.

И, видимо, чтобы избавится от этой Луши, Стасик наконец научился читать. К шести годам он прочитал уже немало книжек: и про Гулливера, и про Айболита, и про русских богатырей, и всякие другие. А однажды мама купила на рынке потрепанные «Сказки» Пушкина с цветными картинками. И тогда-то Стасик узнал, что строчки о кораблике – не просто стихи, а частичка «Сказки о царе Салтане».

От пушкинских сказок Стасик отрывался теперь только вечером, когда возвращалась мама.

Однажды мама стряхнула со своего полушубка снег и пожаловалась:

– Ох и погода! Такой лютый мороз.

– А что такое «лютый»? – не понял Стасик. Он впервые услышал это слово.

– Значит, злой, свирепый, беспощадный…

– Как фашисты? – тихо спросил Стасик.

– Да, – вздохнула мама. И обняла Стасика. – Но фашистам скоро конец. Всей войне скоро конец. Слышишь, по радио опять передают салют…

И правда, в репродукторе грохали залпы московского салюта – в честь еще одной победы нашей армии.

Стасик устроился у керосиновой лампы и задумался. Вспомнил строчки о кораблике: «Пушки с берега палят, кораблю пристать велят». Когда он прочитал это первый раз, то расстроился: «Мама, а зачем они стреляют по кораблику? Он же ничего плохого князю Гвидону не сделал!» Мама объяснила, что такая стрельба – мирная. Это просто сигнал, приглашение к берегу. «И салют!» – подумал сейчас Стасик.

– Мама, послушай! Я придумал продолжение Пушкина:

Пушки с берега палят,

Кораблю пристать велят.

Князь Гвидон совсем не лют,

Вся его стрельба – салют!

Мама похвалила Стасика. А он с той поры начал сочинять стихи. Иногда они получались, иногда не очень. Зависело от настроения.

Когда Стасик пошел в школу, про его «талант» узнала учительница Елена Ивановна. Иногда просила придумать что-нибудь для стенной газеты.

Один раз, когда Стасик учился уже в третьем классе, Елена Ивановна сказала на уроке чтения:

– Ребята, скоро мы будем отмечать сто десять лет со дня гибели Александра Сергеевича Пушкина. Вы все знаете что это наш великий любимый поэт. У нас будет литературный утренник. Давайте придумаем, что интересного мы сможем для этого утренника приготовить.